Золотые земли. Сокол и Ворон - Ульяна Черкасова Страница 9

Редко кто бывал в их заветном местечке у реки. Деревенские ходили в лес другой дорогой и купались ближе к старой запруде у сгоревшей мельницы. Поэтому без стыда и страха девушки скинули свои одежды. Дара тут же с визгом и фырканьем влетела в воду, не раздумывая, нырнула с головой. Веся заколола медовую косу повыше и медленно, с наслаждением вошла в реку.

– Дарка, – сказала она, когда сестра вынырнула рядом, отплёвываясь. – Теперь ведь не обсохнешь.

– Успею, – и она ударила ладонью по воде, окатив сестру волной брызг.

– Дара! – возмущённо воскликнула Веся, но та только громко захохотала.

Дара оттолкнулась ото дна и поплыла, чувствуя, как касаются её ног водоросли и стебли кувшинок, как оплетают, норовя утянуть, но она сбрасывала их и плыла дальше. Как же хорошо было, как блаженно. Наверное, такого счастья не знали даже на Благословенных островах.

Она слушала сладкий плеск воды и представляла себе дальние дивные земли Империи, когда заметила вдруг, как блестели два жабьих глаза среди камышей, как жадно наблюдали они за Весей, выбравшейся уже на берег и подставившей солнцу своё стройное тело.

В груди у Дары зарычало что-то, заскребло острыми когтями. Она отплыла чуть в сторону и вытащила небольшую почерневшую корягу, застрявшую в траве у берега. Пригляделась, убедилась, что водяной не смотрит на неё, прицелилась и бросила.

Водяной со злобным вскриком ушёл под воду, и Дара прыснула от смеха. Дух слишком любил подглядывать за девками, и хорошо ещё, если держался в стороне.

– Ты чего кидаешься? – удивилась Веся.

– Показалось что уж в воде, – Дара выбралась на берег и откинула косы за спину. Вода стекала с её тела на землю.

– Вот и не трогай его. Что он тебе сделает? – лениво протянула сестра. – Ай, не ложись рядом, ты вся мокрая.

Дара присела в стороне на траве, откинула голову назад, щурясь на солнце. На иве у воды она заметила первые жёлтые листья. Лето только началось, а осень уже грозила им увяданием и скорыми морозами.

Следующей весной должен был прийти срок для Весняны, когда к юной девушке приходят сваты.

– Неужели это всё когда-нибудь закончится? – проговорила тихо Дара.

– Что? Лето?

– Нет, – она прикусила губу, но всё-таки произнесла слова, которые долго боялась сказать сестре. – Вот выйдешь ты замуж, и останусь я здесь совсем одна.

– Так ты тоже замуж выйдешь.

Дара усмехнулась:

– С моим-то нравом кто такую жену захочет?

– Богдан, например, – Веся перевернулась на живот, положила голову на руки и прикрыла глаза. Веснушчатый нос чуть морщился.

– Родители ему не позволят. Я ведьма.

– Ты не ведьма, – возмутилась Веся. – Ты же ничего не можешь.

– Но все знают, что моя мать ведьма, а это то же самое, – упрямо возразила Дара. – Да и не в этом дело. Нет ничего хорошего для меня в такой жизни. Ты – другое дело. Ты добрая, смирная, как раз для семьи и созданная. А я…

Веся приподнялась, прислушиваясь к сестре и пытаясь заглянуть ей в глаза.

– О чём ты?

– Ты сама понимаешь. – Они долго смотрели друг на друга и без слов разговаривали.

Существовало что-то, что было не объяснить словами. Веся погрустнела, кивнула так же молча, согласилась с тем, чего Дара не сказала.

– Я раньше всё мать свою ждала, – призналась Дара. Никогда прежде она этого вслух не произносила, хотя столько всего они с Весей друг другу сказали, о чём только не шептались порой до поздней ночи, лёжа рядышком. – Но теперь мне ясно, что никогда я её не увижу.

– Ты не думай, она тебя не бросила. Случилось, наверное, что. Охотники тогда повсюду были…

– Наверное, – Дара сама в это не очень верила.

Дома редко говорили о её матери. Один только Старый Барсук рассказал по секрету, что однажды чародейка принесла из Великого леса на мельницу младенца, дочь Молчана, и ушла в тот же день, сказав только, что нарекла девочку Дариной и та унаследовала ведьмовскую силу своей матери.

– Понимаешь, когда я ребёнком ещё была, – продолжила Дара, – то всё представляла, что вернётся за мной мать, заберёт с собой, и стану я чародейкой. Ты только представь, никто бы мне был не указ. А жизнь – сплошные приключения, как в сказках, что дед сказывает.

– Если бы ты была чародейкой и отправилась за приключениями, то мы бы точно с тобой никогда больше не увиделись, – сказала Веся. – А ещё Охотники попытались бы тебя сжечь на костре. Я слышала от брата Лаврентия, что в Рдзении до сих пор преследуют ведьм. На мельнице тебе безопаснее всего.

Дара посмотрела на сестру, лицо её смягчилось.

– Ты права. Поэтому я больше и не мечтаю об этом. Теперь мне страшно даже подумать, что наша жизнь может измениться. Эх, Веська, может, ты тоже никогда не выйдешь замуж? Будем жить двумя старыми девами, мельницей управлять, в речке купаться…

– Не сможем мы в старости работать на мельнице, – серьёзно сказала Веся, подползла по траве поближе и слегка прижалась затылком к плечу сестры. – Дед теперь только корову пасти может, ни на что другое сил не хватает. Поэтому в семье мужчина нужен, наследник. Но ты не думай, я тебя не брошу. Если замуж не выйдешь, будешь помогать мне деток воспитывать.

– Ох, я их воспитаю, – прошептала Дара с шутливой угрозой.

Она откинула голову назад, прикрыла глаза. Мир вокруг дышал блаженно, мирно. Трава щекотала голую кожу, холодные капли стекали по шее к груди, солнце целовало обнажённое тело жарко и страстно. Шелестела листва над головой, и шептала вода в реке. Ласковый ветер подул на впалый живот, пробежал по ногам и устремился дальше.

Клонило в сон. Дара была бы не прочь задремать. При свете дня ей никогда не снились страшные сны. Они преследовали её только по ночам, когда Навь становилась ближе к людскому миру.

Сверху блеснуло ярко золотом.

Дара распахнула глаза и резко присела, опираясь на локти. Она знала этот свет, видела его раньше, но только у духов и деревенского колдуна.

– Что? – сонно спросила Весняна.

Над соседним берегом низко кружил сокол, но больше вокруг никого не было. Ни души.

– Ничего, – помотала головой Дара. – Почудилось.

Она хотела в это верить.