Ревенант - Павел Корнев Страница 9

Поначалу Уве самодовольно улыбался, затем не выдержал и обратился ко мне:

– Магистр! Подобным образом повлиять на чужое плетение невозможно!

В серых глазах Марты стояли слезы. Она пришла к аналогичному выводу, но признавать невозможность выполнить данное наставником поручение не спешила. Стояла, молча хлопала ресницами и собиралась с решимостью повторить попытку, пусть даже та и была обречена на неудачу.

Пришлось несколькими тягучими вдохами погрузиться в легкий транс и оценить структуру щита, дабы подсказать Марте наиболее простое решение проблемы.

– Не пытайся рвать нити, без должной подготовки из этого ничего не выйдет. Просто распусти плетение.

– Но как? – в один голос выдали мои подопечные.

– Так же, как распускают вязаные вещи. Отыщи конец эфирной нити!

Жезлом осуществить столь искусное воздействие было чрезвычайно сложно, но истинные маги способны воздействовать на незримую стихию собственными руками, а пальцы – инструмент несравненно более тонкий, нежели любая волшебная палочка. Самым сложным для Марты оказалось отыскать кончик нити, а потом она дернула ее, и плетение рассыпалось.

– Ух ты! – только и выдал изумленный школяр.

– Создавай щит заново! – сказал я, возвращаясь за стол. – Но не меняй структуру и не накачивай ее силой.

– Но если затянуть финальный узел…

– Внесешь изменения, когда она начнет разрушать щит за два удара сердца! – отрезал я и погрузился в чтение.

Уве и Марта упражнялись до самого обеда. Школяр изощренно прятал кончик эфирной нити, ведьма выискивала ее и разрушала плетение, но пока что и близко не приблизилась к заявленным мной «двум ударам сердца». Возилась она всякий раз куда дольше, чем дал бы ей время в реальной схватке мало-мальски опытный противник.

Мой слуга особенно не утруждался, большей частью используя стандартные слабосильные схемы, и даже так к концу занятия его лицо раскраснелось, а лоб покрыли бисеринки пота. Я внимательно изучил его эфирное тело и после трапезы выгнал на свежий воздух, наказав гулять по имению никак не меньше часа. За время его отсутствия я попытался поставить Марте технику работы с незримой стихией, но особыми успехами девчонка похвастаться не могла. Если воздействовать на чужие чары у нее получалось отлично, то сплетать эфир должным образом ведьма почти не умела. Мешало отсутствие полноценной теоретической базы и проблемы с самоконтролем.

– Медитации! – наставительно произнес я по окончании занятия. – Не пренебрегай медитациями!

А после с разрешения дворецкого отослал Уве и Марту в библиотеку графа, велев брать книги для чтения по своему усмотрению. Сам же вернулся к изучению «Размышлений о нереальности нереального», и, надо сказать, слог досточтимого Нойля вкупе с заковыристым почерком переписчика очень скоро начал вгонять меня в сон. С четверть часа я клевал носом, затем сдался и прямо в верхней одежде завалился на кровать. Еретический трактат был не особо объемен, ознакомление с ним не займет много времени, а вот послеобеденный сон – это святое.

3

В итоге я проспал до самого вечера; сказались накопившаяся усталость и нервотрепка последних дней. Вчера, как услышал об отказе в экстрадиции, сразу от сердца отлегло, а сегодня на свежую голову сообразил, что меня и жернова правосудия Грахцена замечательно перемолоть могут. Окажется у приора черно-красных влияния при дворе больше, нежели у магистра-управляющего здешнего отделения Вселенской комиссии, и начнут нам кишки мотать судейские. В переносном смысле – мотать, но так и так приятного мало. Да и Сильвио де ла Вега условностями закона не ограничен, мало ли какую пакость выкинет? С мишенью на спине жить – приятного мало…

Так что встал я не особо отдохнувшим и отнюдь не в лучшем расположении духа, а вот Микаэль из города вернулся в меру пьяным и не в меру веселым. С собой он притащил пару кувшинов вина; не забыл и про меня, презентовав небольшую бутылку грушовицы.

– Скоро полнолуние, помню-помню! – заговорщицки подмигнул бретер и кинул на стол солидно звякнувший кошель, после добавил к нему еще два. – Сделал все, как обговорили.

– И даже больше! – ворчливо заметил я, сунув палец в новую прореху плаща подручного. Рассекший ткань удар не пропорол бок, пожалуй, лишь чудом.

– Филипп, ты не представляешь, какие они тут нервные! – беспечно рассмеялся маэстро Салазар.

Я его легкомысленного тона не подхватил и холодно хмыкнул.

– Да неужели?

– Сам я на дуэль не нарывался, если ты об этом! – ответил Микаэль и потребовал: – Деньги пересчитай!

Не на шутку разобидевшись, маэстро откупорил один из кувшинов, наполнил бокал вином и немедленно его вылакал, и не подумав угостить меня.

– Налей! – пошел я на мировую, поскольку вразумлять помощника было пустой тратой времени; горбатого могила исправит.

Пока Микаэль возился с кувшином, я распустил тесемки первого из кошелей и высыпал на стол пригоршню небольших по размеру монет, отливавших благородной желтизной. Разные гербы, разные надписи, но на всех до единого – изображение пророка. Дукаты.

Да оно и понятно: банкирские дома Келуи, Медьяно и Зальяни предпочитали рассчитываться с клиентами именно золотом, которое было на севере в большой цене еще со времен старой империи, а в наши дни безостановочным ручейком текло в руки предприимчивых дельцов с островов Солнечного архипелага. Что удивило, так это вырученная за жемчуг сумма. На первый взгляд в кошеле оказалось никак не меньше пяти дюжин монет.

Микаэль отпил вина и подтвердил мою догадку:

– Жемчуг был отборный, один к одному. Уж не знаю, насколько облапошил меня ювелир, получилось выжать из него по пятнадцать монет за штуку. Итого…

Маэстро Салазар запнулся, припоминая общую сумму, и я подсказал:

– Сто восемьдесят дукатов. Надо было часть суммы взять серебром.

Микаэль только руками развел.

– Ну извини, мог предупредить заранее!

– Не подумал, – вздохнул я и кинул подручному один из увесистых кошелей. – Держи. Твоя доля. Только все сразу не спускай. До Ренмеля путь неблизкий.

Маэстро Салазар отсалютовал мне стаканом, мы выпили вина, и я отсчитал дюжину золотых дукатов, а остальные вернул в кошель и затянул тесемки. После разделил монеты на две равные стопки, намереваясь одарить ими Уве и Марту, и приступил к расспросам.

– Что говорят в городе?

– В городе? – вскинулся Микаэль. – Да это не город, а натуральное змеиное кубло! Ты только посмотри на мой плащ! Посмотри-посмотри! Я ведь никого не цеплял, даже шуточки о бороде мимо ушей пропускал! Точно-точно! Меня зарезать хотели!

– Грабители?

– Какой! – всплеснул руками маэстро Салазар. – Еще до визита к ювелиру зашел промочить горло в одно заведение, и сразу – драка! А ведь не трогал никого и даже косо не взглянул. Я был добр и благостен, поверь!