Первые шаги по Тропе: Злой Котел - Николай Чадович Страница 86

Тенетники кое-как восстановили свои разрушенные жилища, но пользы от этого было мало. Предназначенные для защиты от яркого света и зноя, они не спасали от сырости и прохлады. Бравые сестробратья были похожи теперь на унылых мокрых куриц, чему в немалой степени способствовал летательный пух, который многие продолжали таскать на себе в тщетной надежде дождаться хотя бы слабенького ветра.

Система связи, прежде почти безотказная, безнадежно разладилась. Некоторые поселки вообще оказались отрезанными друг от друга. Кормежка сейчас происходила только возле башен, совмещавших в себе функции цитаделей и складов.

Как-то раз, во время раздачи пищи, я столкнулся с Рябым буквально нос к носу. Деваться ему было некуда, и между нами завязался разговор. Первым делом я напомнил ему свои слова о том, что вредоносцы выступят в поход не раньше, чем получат какой-то особый сигнал.

– Полагаю, что таким сигналом для них стало падение Светоча, – продолжал я. – Чуждая вредоносцам степь превратилась в привычное болото. Появление их ратей следует ожидать в самое ближайшее время.

– Можно подумать, что ты злорадствуешь, – проронил Рябой.

– Наоборот, я хочу дать вам один дельный совет. Вредоносцы, в отличие от тенетников, не чураются огня и, вне всякого сомнения, постараются применить его в военных целях.

– Птиц-поджигателей мы не боимся, – перебил меня Рябой.

– Птицы вовсе не главное. При помощи ручных металок вредоносцы забросают ваши башни снарядами с горючей смолой. Даже одной ее капли хватит для того, чтобы вызвать пожар. Дабы избежать этого, следует обмазать башни жидкой глиной, благо, что недостатка в ней нынче нет. Когда глина высохнет, стены станут неуязвимыми для огня. Желательно, чтобы подобным образом поступили и жители других поселков.

– Совет и в самом деле полезный, – вынужден был согласиться Рябой. – Скорее всего, мы последуем ему. Но только как передать эту весть соседям? Мы ведь не умеем плавать.

– Такому горю можно помочь, – я уже завелся, забыв про прежние обиды. – Пух, на котором вы прежде летали, теперь стал не нужен. А это идеальный материал для плота. Но сам по себе пух плавать не будет, поскольку легко впитывает воду. Но если заключить его в водонепроницаемую оболочку из плотной паутины, хорошенько пропитанную жиром, получится непотопляемое плавучее средство, рассчитанное на двух-трех сестррбратьев. А для увеличения грузоподъемности следует связать несколько плотов вместе. Тогда можно отправляться хоть на край света.

– Дело стоящее, – оживился Рябой. – Давай не будем откладывать его на потом.

Вот так я стал у тенетников главным и единственным военным советником. На волю я больше не просился – знал, что не отпустят.

Когда башни Бученя покрылись глиняной коркой, неуязвимой для зажигательных снарядов противника, а спущенные на воду плоты доказали свою надежность, встал вопрос о распространении передового опыта на всю страну.

Раньше это делалось так: инициатор сообщения передавал его пяти-шести ближайшим соседям, те поступали точно так же, и, следуя принципу цепной реакции, новость за считанные часы облетала Ясмень.

Поскольку ничего нового нам придумать не удалось, пришлось прибегнуть к испытанному средству, хотя о прежней быстроте и эффективности оставалось только мечтать: плавать на плоту – это вам не летать по воздуху, тем более что мореходы из тенетников получились аховые.

Но радовало уже хотя бы то, что многие поселки оказались вызволенными из блокады, а у тенетников появилось конкретное занятие, отвлекающее от тяжких дум. Летуны и торговцы превратились в штукатуров и корабелов. Я, кстати говоря, не чурался работать наравне со всеми.

И тем не менее завершить оборонительные работы в срок не удалось. Однажды в тумане, застилавшем горизонт, вспыхнуло сразу несколько костров. На безлесой, полузатопленной равнине так гореть могли только паутинные сооружения тенетников.

Потянулись часы тревожного ожидания, в ходе которого число костров, близких и дальних, достигло дюжины.

Затем из мглы, затопившей Ясмень наряду с грунтовыми водами, появились первые вредоносцы. Не знаю, что творилось сейчас в душах тенетников, выстроившихся на околице поселка, но мною в такие поистине роковые мгновения всегда овладевал подъем, сопоставимый разве что с ожиданием любовного свидания.

Эх, сюда бы еще барабан, отбивающий четкий ритм, да звонкую военную трубу! Тогда и умереть не страшно…

Пришельцы, надвигавшиеся на нас, не нуждались ни в плотах, ни в лодках. Чревесы, даже не сняв кольчуг, плыли или просто шли по горло в воде, а на плечах у них восседали прытники, каждый из которых, кроме всего прочего, имел при себе огниво и сухой трут.

Метнув в нашу сторону несколько ядрышек, войско вредоносцев последовало к соседнему поселку, и скоро в той стороне заметались огни и послышался глухой шум, мало напоминавший привычные для меня душераздирающие звуки боя.

Да и чему там, собственно говоря, было грохотать? Колючки и железные ядрышки поражают свои жертвы бесшумно, ножи имеют то же самое свойство, а драть глотки не в обычаях вредоносцев и тенетников. Это вам не Полтавское сражение! Чик-чик, и оттаскивай готовеньких…

– Что вы стоите, словно одуревшие! – заорал вдруг я. – Ведь рядом убивают ваших сестробратьев! Хотите, чтобы вас всех передавили по очереди, как тараканов! Так поступать нельзя! Так не воюют! Немедленно пошлите соседям подмогу! Пусть вас поддержат другие поселки! Атакованные с тыла вредоносцы сразу утратят свой гонор.

Вполне возможно, что мои слова выразили всеобщее неосознанное стремление, поскольку все без исключения зажглись этой идеей. Первая десантная группа, составленная из отборных бойцов, погрузилась на плоты в мгновение ока, а те, кому не хватило места, отправились вброд, что для сухопутных жителей, никогда не видевших большой воды, уже было подвигом.

Одни тенетники отправились сражаться, а другим досталась не менее тяжкая доля – ждать и молиться. По себе знаю, как это мучительно, когда рядом погибает товарищ, а ты ничем не можешь ему помочь.

Судить о перипетиях боя, происходившего всего в версте от Бученя, мы не могли, но скоро огни, уже ставшие для нас каким-то олицетворением вредоносцев, стали гаснуть. Утих и военный шум.

Чуть погодя показались возвращающиеся плоты. Из тех, кто уплыл на них, вернулось не больше половины, а из тех, кто ушел вброд и напоролся на врагов прямо в воде, не вернулся никто. Зато соседний поселок был спасен.

С собой победители доставили двух пленников – чревеса и прытника. Первый, по словам тенетников, сдался сам, убедившись в бессмысленности сопротивления, а второй отчаянно сражался до тех пор, пока стрелы не пронзили его руки сразу в нескольких местах.

Допрос, конечно же, пришлось проводить мне. И если прытник на каждый вопрос отвечал только грязной бранью, которая в силу своей специфики почти не поддавалась моему пониманию, то чревес запираться не стал.