Ставка на Проходимца - Илья Бердников Страница 85

Ведь был солдат бумажный…

Великий Бард

— Его сиятельство граф Муравьев с супругой!

Душный летний день сменился вечерней прохладой.

Солнце уже село, и в мягких сумерках все сильнее прорезался желтый свет электрических ламп. Здесь не экономили на электричестве, а энергосберегающих ламп не было и в помине, зато обыкновенными вакуумными лампочками были усыпаны не только роскошные люстры под потолками бальных и банкетных залов, но и фонарные столбы в парке.

— Его сиятельство барон Дельвин, князь Высотский с супругой и детьми!

Мажордома просто распирало от приличного восторга и осознания собственной значимости. Его зычный голос прокатывался по залу, подхватывался другими глашатаями, донося до сведения собравшихся людей появление очередного благородия, сиятельства или светлости. Кто-то обращал внимание на входившую особу, но основная масса продолжала вальсировать, разговаривать, сплетничать, шутить, попивать шампанское и пробовать кулинарные и кондитерские изыски с многоярусных столиков и подносов многочисленных официантов.

Я стоял рядом с открытым окном в банкетном зале, чтобы иметь возможность вдыхать густой воздух летнего вечера, наполненный пряными запахами еще не иссушенной жарой зелени. Вместо вездесущего шампанского я держал в руке широкий бокал с красным сладким вином, которое предпочитал газированной шипучке, каких бы высоких сортов она ни была. По правде говоря, я ощущал себя лишним в этом круговороте музыки и веселья и гораздо с большим удовольствием уединился бы с бутылочкой вина возле одного из фонтанов, которых в идеально ухоженном парке было предостаточно. Смаковать густое вино, глядя на текущую воду, вдыхая аромат цветов, — что может быть лучше для уставшего, прошедшего опасный и утомительный путь странника? Ну разве что гамак или шезлонг на берегу моря после купания и мирный сон под арии сверчков. Мне же приходилось держать марку и соответствовать сегодняшнему статусу. Как же: герой, прошедший через тысячу опасностей и привезший в Новый Свет драгоценные фрагменты Дороги! Новоиспеченный кавалер ордена Святой Анны первой степени! Особа, обласканная самой великой княгиней!

Все это было и странно, и грустно. Незнакомые люди подходили ко мне, жали руку, отпускали какие-то комплименты и отходили в сторону, возможно тут же забывая обо мне. Некоторые были хуже: они требовали рассказов о моих злоключениях, но и с ними я справлялся, переадресовывая их Саньку.

Вот уж кто купался в лучах славы!

Расположившийся в изящном кресле, положив травмированную ногу на низкий пуфик, Санек был окружен целым цветником молоденьких девушек и их зрелых мамаш. Благородно бледное, но с весьма простонародными чертами, лицо штурмана излучало мудрую задумчивость, когда он повествовал об ужасах и невероятных трудностях, достойно пройденных им в путешествии за фрагментами Дороги. Если в его повествованиях и промелькнули имена Имара, моё, Ками, Данилыча, то лишь походя, как статичных и невзрачных попутчиков его величественных деяний. Впрочем, я не был на него в обиде: кому-то же нужно отвлекать настырных журналистов и любопытствующих дам. Тем более что ни Имара, ни Данилыча не было рядом со мной на приеме: шофера уложили в местную клинику, чтобы привести в порядок его раздробленную кисть, а пионец сказал, что не пойдет на «бал белых» под страхом смертной казни. Расист хренов.

— Любуетесь на вашего басенника?

Передо мной стоял Чаушев. Роскошный и изящный мундир — с иголочки, в руке — узкий бокал с чем-то розовым, на монголоидном лице — легкая улыбка. Бравый вояка в шкуре салонного льва. Однако и лев, и вояка не кажутся ни фальшивыми, ни глупыми.

Чаушев был умница: именно он настоял, чтобы у Перехода с Дахафы стоял наготове вертолет, для того чтобы доставить нас, как только мы появимся, в расположение военной части, откуда, уже самолетом, нас должны были переправить в столицу Нового Света. У всех других Переходов находились специальные патрули, должные сообщить ему, если все же мы проникнем в Новый Свет другим путем.

Я даже опомниться не успел, так все быстро происходило: проснувшись на Дахафе, наша группа запрягла «лошадей» и за полтора часа добралась до Дороги. Пройдя еще пару десятков километров по Дороге, мы добрались до Перехода, и я благополучно провел всю группу на Новый Свет. Правда, для этого мне пришлось собрать всех, включая Имара, на телеге, а лишних коней мы оставили проводнику как прибавление к его вознаграждению, состоящему из моего дробовика с патронами. Далее все закрутилось, завертелось кувырком… Нас по выходе из Проезда взяли под белы ручки какие-то серьезные дяди в форменной одежде, сказали, что они от капитана Чаушева, и со всеми пожитками усадили нас в просторный десантный вертолет. Часа полтора грохота — и нас пересаживают в самолет со странными и стремительными очертаниями. Еще пару часов в воздухе (это время я бесстыдно проспал), и я очутился в объятиях Чаушева, что меня несколько смутило. Оказалось, что великая княгиня как раз переехала в южную столицу по поводу открытия череды летних балов, и мое появление было весьма кстати, чтобы сделать княгине приятный сюрприз: фрагментов Дороги, привезенных мною в потайном кармане куртки, оказалось достаточно для открытия независимого производства детекторов по вычислению Проходимцев. Так что тем самым Новосветское княжество еще более утверждалось в своей независимости и могло даже торговать этими детекторами с другими мирами, что открывало для него добавочные горизонты…

Меня, таким как я и был: пыльным, замызганным, с отросшей бородой, провели во дворец через задний вход на закрытую аудиенцию с великой княгиней (на этом настоял хитрый Чаушев, который немало весил при здешнем дворе). Мой непритязательный рассказ, равно как и непритязательный вид, произвели на княгиню (полную тетку лет сорока пяти) неизгладимое впечатление, и она тотчас наградила меня орденом Святой Анны первой степени. Насколько я понял, ордена такого уровня кому попало не раздавались, и Чаушев был несказанно рад, что умудрился организовать частную встречу: в ином случае советники княгини наверняка постарались бы отговорить правящую особу от разбазаривания ценной награды безродному Проходимцу.

После аудиенции у княгини меня отвезли в шикарную гостиницу для высоких особ, где уже были размещены остальные члены команды. После ванной и массажа за меня взялись портные и подобрали идеально сидящий фрак, в котором я и явился на открытие сезона балов в южной столице Нового Света. Слава Богу, мне удалось еще немного передохнуть перед балом, но, как я ни искал Чаушева, чтобы выяснить у него кое-какие подробности, найти его не смог: на все мои попытки наладить с капитаном связь служащие гостиного двора отвечали легкими улыбками и разводили руками.

Теперь Чаушев сам подошел ко мне посреди бала, протянул затянутую в белую перчатку руку и улыбнулся устало, словно человек, проделавший большую, утомительную работу.

— Не ревнуете? — кивнул он опять на Санька.

— Нисколько, — покачал я головой.

— Вот и правильно, — кивнул мне Чаушев. — Это его день, пусть радуется: кому-то болтовня, кому-то — награды.