Личник - Игорь Валериев Страница 85

Я ещё раз перекрестился и направился на выход с кладбища. Через несколько минут был в доме, который когда-то для меня был построен. Его я отписал Селевёрстовым, но на время отпуска его предоставили мне и Ромке, который ночевать так и не пришёл. Где-то загулял, лишь бы голова или головка не пострадали.

Сняв китель, и аккуратно повесив его на вешалку, я двинулся в кухню-закоуток. Сдвинув у печи в сторону заслонку, я потянул носом восхитительный запах пищи, приготовленной в русской печке. Выпитые двести грамм почти без закуски срочно требовали плотной пищи и лучше всего щей. Вчера снохи семейства Селевёрстовых навели в доме порядок и приготовили в печи кучу вкусняшек.

Взяв в руки ухват, вытащил чугунок с ещё горячими щами. Налив супа в тарелку, отрезал хлеба и, разложив всё это на столе в комнате, хотел приступить к приёму пищи, но в этот момент заскрипела входная дверь, и в комнату ввалился дядька Петро. Перекрестившись на образа в красном углу, дядька произнёс:

— Приятного аппетита, Тимофей Васильевич, а я вот проведать пришёл, как чувствуешь себя.

— Проходи, дядька Петро. Щи будешь?! Лучшее лекарство с похмелья.

Селевёрстов осмотрел стол и озадаченно произнёс:

— Боюсь, без водочки щи не помогут.

— Извини, дядька Петро, но ту бутылку, которую вчера взял у тебя в магазине, я сейчас на кладбище на помин пустил. Вчера как-то всё бегом получилось. Вот с утра и сходил поговорить с родителями, да дедом.

— Ну, это дело поправимо, — лукаво улыбаясь, Селевёрстов достал из кармана шаровар бутылку беленькой. — Такая же, как ты вчера брал. Самая лучшая. Её только господа берут.

— Так, дядька Петро, ты в доме куда лучше ориентируешься, так что командуй. Где чего брать.

Через пару минут сели с дядькой за накрытый стол. Селевёрстов сковырнув пробку, стал разливать водку.

— Дядька Петро, мне половинку. Я уже на кладбище поболее чарки выпил. А себе давай полную.

Выпили и замахали ложками. Щи были не горячими, а в самую меру. Сальцо со свежеиспеченным хлебом также хорошо пошло. Молодая, квашеная капуста приятно хрустела на зубах.

— Ещё по одной, а потом под мясцо тушёное. Косулю на днях Никифор взял. Вот вчера Ульяна с травками вам с Ромкой целый чугунок затушила.

— Давай, дядько Петро. В пот бросило. А голова отходить стала. Что-то я вчера переборщил.

— Так почитай с каждым старейшиной выпил, да и с другими станичниками. Но ушёл домой твёрдо. Кто ещё живой был — это отметили. Митяй Широкой даже сказал, что тебя господа офицеры специально пить обучили. Столько выпить и не сломаться, — проговорил бывший атаман, разливая водку. — Ну, не во вред, а во здравие!

После щей Селевёрстов разложил по тарелкам ароматно пахнущее тушёное мясо. Уговорили под него ещё по чарке водки, полностью опустошив бутылку.

— Тимофей Васильевич, а какие у тебя планы?

— Дядька Петро, пока командую сотней конвойцев и пулемётной командой. Что за оружие пулемёты, объяснять долго. Это надо увидеть. Особенно стрельбу из него. Ромка вон на отлично оба пулемёта освоил. Много хунхузов положил. Старшего урядника в двадцать один год выслужил. Медалей полна грудь.

— Это да, а где он, кстати? — Селевёрстов вытер пальцами усы и рот.

— Не знаю, дядька Петро, когда проснулся, его уже не было, или ещё не было, — весело улыбаясь, ответил я главе семейства. — Дело молодое.

— Сам-то будто старик, — старший Селевёрстов сконфузился. — Извини, Тимофей Васильевич, забыл я про Дарью Ивановну. А Ромку женю, будет знать, как блудить. Дней десять-то еще пробудете в станице? Вот и успею. За него теперь много, кто выйти захочет.

— Может, и пробудем, — уже с грустной улыбкой ответил я. — Как обратный пароход пойдёт. Но дней семь точно ещё поживем, а может и дольше. Только женить не выйдет, Пётр Никодимович.

— Это почему же? — удивлённо спросил Селевёрстов.

— Да наметил Роман Петрович поступать в Иркутское юнкерское училище.

— Это как же так?! — растерянно уставился на меня дядька.

— А вот так. Поразила его стрела Амура. Влюбился Ромка в Машеньку Филатьеву — агентессу секретной части по охране цесаревича. А та за спасение цесаревича полтора года назад получила личное дворянство. Вот и Ромка решил стать офицером, чтобы больше таких препятствий любви не было. Так что до двадцати восьми лет ему теперь холостяковать, если станет офицером.

— Неужто, Ромка сможет? — с затаённой надеждой произнёс Пётр Никодимович.

— Он вместе с Петром Даниловым собирается поступать. Я и другие офицеры их потихоньку натаскиваем, плюс учителей толковых для индивидуальных занятий подобрал. В прошлом году при юнкерском училище в Иркутске подготовительный класс открыли. Так что если туда сдадут экзамены и удержатся на всё время учёбы, через четыре года Ромка минимум подофицером будет. Всё только от него зависит. Да и я к этому времени из академии вернусь.

— А что за академия такая?

— Николаевская академия Генерального штаба. Если её окончу с хорошим результатом, то до полковника точно дослужусь, а то и выше.

— Ох, Господи, новостей-то сколько. Аж в голове снова помутилось. Это, что ж Ромка его благородием станет, а ты его превосходительством?

— До этого ещё дожить надо, но если всё хорошо пойдёт, то станем.

В это время в очередной раз заскрипела дверь, и в комнату проскользнул Ромка, который в удивлении застыл от увиденной картины.

— Где шлялся, паразит?! Пришибу кобеляку. Или думаешь, что решил его благородием стать, так всё можно?! — Схватив рушник с кухонного стола и скрутив его в жгут, Пётр Никодимович прошёлся по спине Ромки. — Я как, ежели что, в глаза людям глядеть буду?! Совсем стыд потерял?!

— Батька, да не было ничего. Клянусь тебе, не было. Мне вон Тимофей всё объяснил. Нельзя мне пока жениться, — Ромка, говоря это, поворачивался спиной под удары отца.

— Ну, смотри у меня, если кого попортил. Запорю! — Селевёрстов показал сыну внушительный кулак.

— Всё нормально, батька. Клянусь тебе, — успокаивающе разводя руки в стороны, ответил Лис, тряхнув своим рыжим чубом.

— А раз нормально, дуй в магазин. Возьми там бутылку. Нет две, а то и три господской водки. Никифора и Степана сюда позови. Пусть жёны их в магазине и трактире подменят. Солений пусть прихватят и ещё чего-нибудь вкусного. Такие новости надо хорошо обмыть. Ты, не против, Тимофей Васильевич? А то я тут раскомандовался.

— Не против, батька, не против, — откидываясь на спинку стула, ответил я, расслабленно думая, что пусть и на короткое время, но я снова дома. Можно чуть-чуть расслабиться в той гонке, которую затеял в этом мире. А то, как бы не сгореть раньше времени…