Алое восстание - Пирс Браун Страница 84

За четыре тяжких дня перехода мы отыскали и взяли в осаду замок Юпитера, окруженный тройными стенами на невысоком перевале в предгорьях. Кони вязнут в раскисшей от талых вод земле, лагерь приходится разбивать среди луж и ручьев. С планом боевых действий я не заморачиваюсь, просто объявляю отрядам Пакса, Милии и Нилы, что первый, кто ворвется в крепость, получит приз. Защитников на стенах совсем мало, и внешние укрепления мы берем в первый же день, взобравшись по наспех сколоченным лестницам под редкими стрелами лучников. Можно было попробовать и спуститься по скалам, между которыми зажат замок, – задание в самый раз для упырей, – но коротышкам и без того хватает славы. Надо дать пленным бойцам Аполлона шанс заслужить свободу.

Другие мои отряды рыщут по окрестностям, на случай если сюда вздумает заявиться Шакал. Основная армия Юпитера, судя по всему, осаждает цитадель Марса по ту сторону широко разлившегося Аргоса. Паводок их тоже застал врасплох. Людей Шакала пока не видно, не дают о себе знать и кураторы. Интересно, успели они уже найти Фичнера, запертого в подвале замка Аполлона? Пищи и воды я ему оставил вдоволь.

К вечеру третьего дня осады со стены свешивают белое полотнище, а из потайного хода появляется хлипкого вида паренек и ждет у главных ворот. Подходим к нему с Севро, Милией, Нилой и Паксом. Даже в отсутствие Виргинии и Тактуса вид у нас устрашающий. Милия по примеру Ведьмы ходит, увешанная зловещими трофеями, а у нашего великана зарубки по числу взятых пленных уже не умещаются на рукояти огромного топора. Парламентер явно нервничает, заискивающая улыбка то появляется, то исчезает с его лица, сменяясь выражением страха. Кольцо Юпитера болтается, готовое свалиться с пальца, так он исхудал.

– Мое имя Лукиан, – произносит он, изо всех сил стараясь держаться солидно. Обращается к Паксу, очевидно принимая его за главного, тот с довольным смешком указывает на меня. Мальчишка видит мой тесак и вздрагивает. Странно, должен был заметить сразу.

– Мы улыбаться сюда пришли? – раздраженно замечаю я. – Что скажешь?

– Что тут сказать… голод, – пожимает он плечами с жалким смешком. – Третью неделю едим одних крыс да мучную болтушку.

На него трудно смотреть без жалости. Немытые волосы свалялись, глаза гноятся. Парень хорошо понимает, что, сдавшись, они отказываются от всяких шансов найти патрона, обрекая себя на участь изгоев, но терпеть такие лишения больше не в состоянии. Как ни странно, все восемь защитников крепости – члены братства Юпитера. Примас оставил самых слабых, забрав рабов с собой.

Однако рабами они становиться не хотят, и это единственное условие. Пакс хмурится, ворча о необходимости заслужить свободу в бою, но я, махнув рукой, соглашаюсь с их требованием. Велю Милии присматривать за новичками и при малейших признаках бунта смело пополнять свою коллекцию скальпов.

Привязываем лошадей во дворе, мощенном грязными булыжниками. Высокая угловатая башня нависает над головой, сливаясь с отвесной скалой. Темные тучи наползают из-за перевала, близится гроза. Размещаю армию в замке и запираю ворота. За стенами остались только отряды Виргинии и Тактуса, которые вернутся из разведки ближе к ночи. Начинается ливень, и Тактус ругается по рации последними словами, завидуя, что мы уже под крышей.

Первым делом, еще до ужина, размещаю по комнатам наших ветеранов. Дисциплина дисциплиной, а за теплую постель мои бойцы готовы зарезать родную мать. Спать на земле для них труднее всего, привычка к перинам и шелковым простыням дает о себе знать. Сам я тайком мечтаю о нашей с Эо тесной койке. Моей жены нет на свете уже дольше, чем мы с ней прожили. Даже удивительно, как больно это сознавать.

Думаю, по земному счету мне сейчас лет восемнадцать, хотя точно не уверен.

Изголодавшимся старожилам замка наш хлеб и сушеное мясо кажутся манной небесной. Лукиан и его тощие приятели уплетают съестное с такой скоростью, что Нила всерьез опасается, как бы они не лопнули, и напоминает, что копченая конина никуда не ускачет. Пакс хохочет, кидаясь в слабаков обглоданными костями. Его грохочущий смех, переходящий в визгливое хихиканье, чрезвычайно заразителен, и скоро за столом не остается ни одного серьезного лица. Великан снова предается воспоминаниям о красавице Хельге, и я невольно ищу глазами Виргинию, чтобы обменяться улыбками, но вспоминаю, что ждать ее придется еще долго. Вздыхаю, представив, как ночью она свернется клубочком рядом со мной и мы захрапим не хуже, чем дядька Нэрол после праздничной гулянки.

Вся моя армия беспечно пирует в штабном зале Юпитера. Карта на стене разбита, так что теперь даже не понять, что успели разведать хозяева. Подзываю к себе Милию.

– Ну, что скажешь об этих доходягах? – спрашиваю.

Она хмурится:

– Думаю, клеймо все же не помешало бы.

Я с досадой прищелкиваю языком:

– Не любишь соблюдать договоры?

Хищное ястребиное лицо Милии кривится в жестокой гримасе.

– Договоры как цепи, их хорошо рвать, – холодно цедит она.

Повторяю, чтобы оставила их в покое, потом громко велю принести вино, которое мы подобрали в походе. Она берет в помощь нескольких ребят и приносит бочонки из погребов Бахуса.

Забираюсь на стол и весело ору:

– А теперь пейте, пока не свалитесь под стол! – На меня смотрят как на ненормального, но я не даю никому открыть рот. – Пейте, вам сказано! Валяйте дурака, расслабляйтесь!

– Напиться? Это мы можем, – подмигивает Милия. Ей вторит восторженный хор голосов.

Выждав время, предлагаю выпить за прежних хозяев замка, приказываю налить и им, но Пакс встает, пошатываясь, и громко протестует. Зачем тратить хорошее вино?

– Ты мне возражаешь? – угрожающе скалюсь я.

Он молчит в нерешительности, потом утвердительно кивает огромной косматой головой, и я со свистом выхватываю из-за спины свой огромный кривой тесак. Сотни глаз с ужасом наблюдают эту сцену, прислушиваясь к раскатам грома за окнами. Пакс делает неуверенный шаг вперед и кладет руку на рукоять топора, но потом, опомнившись, трясет головой и падает на одно колено. Даже так он ростом почти с меня. Убираю тесак в ножны и подаю великану руку, помогая встать. Однако безнаказанным он не остается – сейчас же отправится в ночной караул на стену.

– В такой дождь?

– Ты слышал меня, Пакс.

Ворча, он поднимает из-за стола своих людей, и все они, пьяно шатаясь, плетутся к выходу. Каждый уже понял, что от него требуется.

– Послушание и дисциплина! – провозглашаю я, подмигивая Лукиану. – Вот главные добродетели, особенно для таких громил.

Провожу символическую церемонию облачения в волчьи плащи бывших рабов Венеры и Бахуса, отличившихся при взятии крепости. Символическую – потому, что добывать шкуры нам было некогда. За столом царит веселье, звучат шутки и смех, хотя с оружием никто не расстается. Нилу уговаривают спеть, у нее ангельский голос – раньше пела в Марсианской опере и, не приди ей приглашение в училище, гастролировала бы сейчас в Вене. Такая вот ирония судьбы.