Искусство войны - Ирина Оловянная Страница 83

Через каждые пять минут я слышал в наушнике голос Меленьяно: «Энрик, ты не потерялся?» – «Нет», – отвечал я. Внезапно шедший передо мной парень остановился. Я связался с сержантом, он меня успокоил и на общем канале напомнил о нашем обещании беречь пещеру. «Здесь дальше еще одно озеро, от края до края, обходить его придется по кромке, прижимаясь к стене. Веревка протянута, так что не упадете. И не вздумайте портить воду!»

Вода в этом разливе была такого же нежно-голубого цвета, но полюбоваться его не получилось: всю дорогу пришлось прижиматься носом к стене.

Дальше тоннель слегка расширялся. «Сейчас будут кристаллы селенитов». – «Селениты!» – ахнул кто-то. «Селенит, – с легким презрением в голосе пояснил сержант, – это модификация гипса. А тот, кто назвал так драгоценные камни, ничего не понимал в геологии».

Настоящие селениты оказались бесцветными длинными кристаллами, выдавленными из щелей в породе. Тонкие иголочки составляли сросток, похожий на заснеженный куст, – я видел такие на Селено. И вовремя прикусил язык (буквально), чтобы не проговориться, – никто не должен знать, что я вообще там был.

Меленьяно стоял на страже рядом с селенитовым кустом и заботился, чтобы все обходили его не меньше чем в полуметре. Потрогать хочется, но нельзя, сразу видно, что все это очень хрупкое. Стараясь не дышать, я медленно прошел мимо каменного растения. Сержант облегченно вздохнул и двинулся вперед, чтобы занять свое место в голове колонны.

Через час ходьбы по то сужающемуся, то расширяющемуся, то раздваивающемуся (сержант все время выбирал более широкий ход) коридору, вдоль стен которого сплошь росли сталактиты и сталагмиты самых разных форм и всех оттенков белого и светло-желтого цвета, мы пришли в довольно большой, а главное, сухой зал с песчаным полом. Чуть в стороне журчала вода в роднике.

– Здесь мы встанем на ночь, – сказал сержант, – палатки ставить не нужно, над нами не капает, – пошутил он. – Воду будем брать вон в том роднике, – он осветил фонарем небольшой бассейн с чистой водой. – Из зала ни шагу. Ясно?

Мы согласно покивали.

– Сегодня мы ничего не попортили. Я надеюсь, и завтра будет так же, – добавил Меленьяно.

Обрамление бассейна с водой было уже привычного бледно-желтого цвета, а вот вода казалась ярко-синей, как селениты. Не те, что разновидность гипса, а те, которые названы неправильно. Стараясь не задевать берега, я набрал воды в чистую пластиковую кружку – совершенно прозрачная.

Я пофланировал по разбитому нами лагерю, стараясь хоть немного поболтать с каждым своим солдатом. Нет, кажется, еще никто не пожалел, что пришел сюда.

Поэкспериментировав немного с громким, многократным эхо, все начали разговаривать вполголоса. На многих пещера действовала угнетающе – темнота, и над нами сейчас миллионы тонн камня.

Интересно, бывалые спелеологи тоже так молчаливы по вечерам перед ночлегом? Или болтают между собой так же непринужденно, как мы в лесу?

Только Тони, для которого, как известно, нет ничего святого, решил, что попал в рай, потому что здесь было очень много ребят, которых он мог безнаказанно мучить вопросами про «Ночной бой». И он занимался этим кошмарным делом, пока кто-то не треснул его по шее, а Алекс не подтвердил, что так ему и надо. Тони надулся и ушел от старшего брата под защиту Роберто, который уж точно не даст мелкому по шее.

– Тони, а зачем тебе это надо? – поинтересовался я.

– Через три года я буду таким же командующим, как ты! – заявил малек с таким упрямым видом, что я поверил: будет.

Над нами стометровый слой известняка. Я понимаю, что всё это на нас не упадет, но, когда мы выключили все фонари и улеглись спать, мне показалось, что темнота давит почти физически. Я поскорее закрыл глаза и представил себе, что сплю в палатке посреди леса. Это не помогло: меня со всех сторон обступили чужие сны, не зря я боялся их смотреть. Я заткнул уши, зажмурил глаза, но это, конечно, не помогло. Нет! Нет! Это не мои воспоминания, я никогда не знал этих людей, со мной никогда не случалось ничего подобного, я никогда этого не говорил, не делал и не мог бы сказать или сделать! Толпы призраков не рассеялись, они кричали, размахивали руками, дрались, ехали на элемобилях и согнали на периферию моего сознания чьи-то тихие и спокойные сны. Господи, что же делать? Я открыл глаза, это не помогло – темно так, что это не имеет значения. Я увидел призрачную лошадь и девочку, скачущую на ней, – это сон Лео или Алекса. Я улыбнулся: все сразу стало просто – у меня же есть моя Чайка. Только я редко вспоминал о ней в последнее время. Призраки исчезли. Пусть каждый видит свой собственный сон.

– Подъем, – разбудило нас эхо голоса сержанта Меленьяно.

Совсем он с ума сошел, так же можно кого-нибудь на всю жизнь превратить в заику.

И вставать не хочется, хочется поспать – темно. Ладно, подъем.

Через сорок минут армия выстроилась в походную колонну и покинула место привала через узкий (рюкзаки приходилось тащить в руках) проход в скале. Я решил поэкспериментировать со своим чувством времени – не смотреть на часы без крайней необходимости, а если уж смотреть, то сперва прикинуть, который час, и проверить, правильно ли я догадался.

Поэтому я так и не узнал, как долго мы тащились сквозь это игольное ушко. Но зато уж когда протащились…

– Жемчужный залив, – тихо прокомментировал сержант.

Коридор расширялся, и вскоре от стенки до стенки стало не меньше пяти метров, но его полностью перегораживало очередное подземное озеро. С нашей стороны у самого берега было очень мелко и на гладком дне лежали маленькие блестящие шарики.

– Пещерный жемчуг, – объяснил Меленьяно, – растет так же, как настоящий. Песчинка попала, и вокруг нее начинается рост жемчужины из известняка, растворенного в воде. Если кто-то из нас принес на ботинках немного песка, то лет через тысячу это можно будет увидеть.

– Настоящий растет гораздо быстрее, – заметил я.

– А потрогать можно? – благоговейным шепотом поинтересовался кто-то из ребят.

– Очень-очень нежно, – ответствовал Меленьяно, – не обломите. Они не очень крепко держатся.

Дав нам вдоволь налюбоваться новым подземным чудом, сержант велел раздеваться и складывать всю одежду, обувь и рюкзаки в мешки, с которыми мы поплывем через озеро.

– Всё, кроме касок! – подтвердил сержант. – Не стесняйтесь, пещерные девчонки, несмотря на наличие пещерного жемчуга, здесь не водятся.

Ребята тихо посмеялись.

Сержанту, похоже, надо жить под землей: говорит тихо, не ругается, и даже чувство юмора проснулось. Просто на поверхности он не в своей тарелке.

– А озеро глубокое? – поинтересовался я.

– Метров пятнадцать. Не вздумай нырять!

– Угу, – согласился я со вздохом.

Если бы мне не надо было подавать положительный пример всей своей армии, даже проф не удержал бы меня на поверхности воды. А так – так я могу только повздыхать об упущенных возможностях. Вода прозрачная-прозрачная, на дне каждый камешек виден. И озеро совершенно пустое – ни водорослей, ни рыбок – как бассейн. Я плыл, опустив лицо в воду, – хоть что-то…