Дочь короля - Вонда Нил Макинтайр Страница 83

– Не трогайте ее! – крикнула Халида. – Не трогайте меня!

– Мари-Жозеф, не противься, он должен осмотреть тебя, – внушал ей Ив.

Халида бросилась к Мари-Жозеф, всем телом закрывая ее от докторов. Мари-Жозеф в испуге уткнулась лицом в плечо сестры, молча благодаря за сочувствие.

Доктор Феликс и доктор Фагон силой оттащили Халиду. Она отбивалась и голосила. Феликс оттолкнул ее так, что она отлетела на руки Иву.

– Заберите свою служанку! – потребовал Фагон. – Мы не можем работать, пока в комнате сразу две истерички!

Ив обхватил Халиду за плечи, чтобы она не вырвалась.

– Брат… – застонала Халида.

– Уберите эту буйнопомешанную! – велел Фагон. – Я пошлю за цирюльником, чтобы он пустил кровь и ей тоже.

– Это для твоего же блага, сестра, – уговаривал Ив, – я в этом уверен.

Он, пятясь, отступил из комнаты Мари-Жозеф в свою гардеробную и увел с собой Халиду.

– Ив, не позволяй им, пожалуйста, прошу тебя, вспомни папу!..

Мари-Жозеф охватил ужас: все было кончено.

Феликс зажал ее лицо сильными ладонями. Фагон заставил ее открыть рот. Его пальцы пахли кровью и грязью. Она не могла даже закричать. Он влил ей в горло какую-то горькую микстуру, она подавилась, закашлялась и стала отчаянно вырываться.

– Сударь, – обратился доктор Фагон к Лоррену, – не соблаговолите ли вы помочь нам, во имя его величества?

– С готовностью и даже с радостью, ибо она принадлежит мне. – И Лоррен словно пригвоздил Мари-Жозеф за плечи к кровати.

– Я не падала в обморок, я никогда не падаю в обморок! – Она судорожно мотнула головой, пытаясь увернуться от грязных пальцев доктора Фагона. – Уверяю вас, сударь…

– Я пущу ей кровь, – предложил доктор Феликс. – Кровопускание успокоит ее рассудок.

Мари-Жозеф в ужасе забилась, но справиться с троими мужчинами ей было не под силу. Она попыталась кусаться.

– Перестаньте вырываться! Мы делаем это для вашего же блага.

Она хотела было пронзительно крикнуть, но сумела издать лишь сдавленный стон. Встав коленями на ее постель, Лоррен окутал ее облаком мускусного аромата. Изо всех сил он прижал ее за плечи к кровати. Длинные локоны его парика касались лица Мари-Жозеф и щекотали ее шею. Она попыталась лягнуть врагов. Кто-то схватил ее за лодыжки, левую в чулке и правую обнаженную.

– Проявите мужество, – наставительно произнес Лоррен. – Пусть его величество гордится вашей твердостью, а не стыдится вашей трусости.

Феликс закатал рукав ее платья выше локтя, сжал запястье и извлек ланцет. Острая сталь пронзила нежную кожу на внутренней стороне ее предплечья. Сквозь боль полилась горячая кровь; ее металлический запах заглушал даже терпкие духи Лоррена. Кровь хлынула в тазик, обрызгав ее амазонку и простыни. Ярко-алые пятна проступили на белоснежном пышном кружеве, словно изливавшемся из рукавов доктора Фагона.

Улыбаясь, неотрывно глядя ей в глаза, Лоррен за плечи прижимал Мари-Жозеф к кровати.

Прихрамывая, Люсьен шел по узкому, темному коридору, стараясь не замечать глухую боль в раненой ноге и куда более сильную, почти никогда не покидавшую его – в спине. Он не любил чердачного этажа дворца. С его убожеством и царившими там мерзкими запахами для Люсьена ассоциировались неприятные воспоминания. Ребенком, пажом, он жил в покоях королевы. После того как Марокканское посольство вернуло себе расположение короля, он поселился в городе Версале и пребывал там, пока не завершилось строительство его сельского дома. Здесь же, в этом переполненном крысином гнезде, ему довелось квартировать лишь в самые тяжкие месяцы жизни, когда на него обрушилась опала.

Внезапно отворилась дверь комнаты мадемуазель де ла Круа, и в коридор вышли доктор Фагон, доктор Феликс и Лоррен. Отчаянные крики мадемуазель де ла Круа сменились тихими всхлипами. Люсьен нахмурился. Обыкновенно он безошибочно выносил суждение о характере и редко принимал труса за храбреца. А мадемуазель де ла Круа он счел хотя и излишне импульсивной, но решительной и стойкой.

Люсьен кивнул Фагону и Феликсу и ответил на суховатое приветствие Лоррена. Феликс потер большим пальцем тыльную сторону ладони, размазывая капли крови и оставляя на коже бледно-красные следы.

– Я исцелил ее от истерии, – объявил Феликс.

– Его величество будет рад это слышать. Он весьма высоко ценит эту барышню и ее семейство.

– А также ее золотистые кудри и белоснежную грудь, – вставил Лоррен.

Люсьен откликнулся банальным комплиментом:

– Ею нельзя не восхищаться.

Хотя мадемуазель де ла Круа нисколько не стремилась завлечь и соблазнить короля, слухи о ее связи с его величеством могли только упрочить ее положение в свете. Люсьен желал, чтобы его величество и в самом деле вступил в подобную связь. Союз короля с мадам де Ментенон, требовавшей от него неизменного глубокого благочестия, мало поддерживал его жизненные силы.

– Возможно, завтра ей потребуется еще одно кровопускание, чтобы закрепить успех.

Фагон наклонил таз, и жидкая кровь стала переливаться под образовавшейся сверху пленкой.

Феликс пронзил ее пальцем, разорвав эластичную поверхность. Фагон проследил, как кровь стекает через край, пятная ковер.

– Как вы верно заметили, у нее слишком густая кровь, – заявил Фагон. – Но я приведу в равновесие все ее основные «соки». Пускай она даже откусит мне палец.

Он ухмыльнулся.

– Меня она тоже пыталась укусить, – сказал Лоррен, когда они двинулись дальше, – дерзкая девчонка. – Он слегка усмехнулся. – Билась, как пойманная лань. Но вот меня она точно поймала в свои сети.

Оставшись в одиночестве, Мари-Жозеф заплакала, лежа на скомканных простынях, среди клочков окровавленной корпии, и лбом уткнувшись в локоть. Она услышала или почувствовала приближение графа Люсьена и в изнеможении потянулась к нему:

– Господи, пожалуйста, не надо больше…

Она неловким жестом дотронулась до его плеча. На повязке расплылось кровавое пятно. Люсьен взял ее за руку.

– Ах! – Она отпрянула, потрясенная. Влажные неопрятные пряди волос почти скрыли ее лицо, в котором не было ни кровинки.

– Простите… Я думала, что это мой брат.

– Я позову его.

– Нет! Я не хочу его видеть.

– Вам лучше? Вы успокоились? Вас перестали посещать галлюцинации?

– У меня не бывает галлюцинаций! Я действительно могу разговаривать с русалкой! Полагаю, вы верите мне, сударь, а если нет, то зачем вы подвергали себя из-за нее такому риску?

– Его величество поступает так, как ему заблагорассудится, – сказал граф Люсьен. – Я лишь предложил логическое обоснование его выбора.

– И вы спасли ее только поэтому?