Восход Андромеды - Асмунд Торм Страница 82

— Товарищи пограничники! Нам поставлена боевая задача: диверсионная деятельность в тылах противника, — оглядывая шеренгу переодевшихся бойцов, произнёс командир заставы. — Вы все добровольцы, знакомые с азами диверсий и партизанской войны, учить никого не надо. Всё старое обмундирование закопать, лишнее отечественное оружие почистить и приготовить к долговременному хранению. Все боеприпасы и продовольствие забираем с собой. Выступаем после обеда. Лейтенант Иванов, командиры отделений, подойдите ко мне.

С началом боевых действий на западной границе Советского Союза личный состав пограничных застав в большинстве своём словно испарился в воздухе, вызвав немалое удивление германского командования. Денька через два в тылах продвигающихся на восток частей Вермахта стали исчезать отдельные военнослужащие и небольшие воинские подразделения. Со временем, организовав масштабные поиски на захваченных территориях, немцы смогли выяснить судьбу какой-то части из числа пропавших солдат и офицеров. Через неделю после начала войны в тылах Вермахта начался настоящий кошмар.

Андрей вскинул голову. Нет, не показалось. Сквозь дрёму он услышал звон от ударов стальным прутом по рельсу, подвешенному у штабной палатки на берёзовом суку. Протёр глаза. У самолёта уже хлопотал его механик, также задремавший на брошенной у самолётного хвоста шинели. Вот уже несколько ночей с субботы на воскресенье личный состав 127-го истребительного авиаполка проводил в полной боевой готовности. Лётчики сидя дремали в кабинах своих «ишачков», аэродромные службы и зенитчики томились на своих постах. То же самое происходило в остальных полках их дивизии и в других авиачастях округа. Места дислокации всех авиаполков усиленно охранялись.

— Товарищ капитан, запуск, — сквозь рёв мотора истребителя командира полка прокричал Михалыч, механик самолёта Андрея.

Вслед за самолётом командира полка взревели моторы остальных истребителей. В полутьме рассвета включились прожектора, указывая направление разбега для взлёта. Медленно покатился по траве «ишачок» комполка, постепенно набирая скорость для отрыва от земли. За ним на старт выруливали остальные. Наконец, весь полк поднялся в воздух и получил с земли целеуказание.

Минут через пять полёта, впереди и немного левее, Андрей заметил в воздухе множество чёрточек, по мере сближения выраставших в идущие с запада самолёты. В наушниках прозвучала команда комполка, и, повинуясь ей, Андрей повёл свою эскадрилью вверх. Краем глаза отметил, что из-за ровного строя германских бомбардировщиков выскочили юркие силуэты и устремились ему навстречу.

— Я — «ноль-второй», берём на себя «сто девятые», — скомандовал подчинённым Андрей. — Всем держаться парами, никому не отставать. Действуем.

К концу дня капитан Андрей Данилов сбил четыре вражеских самолёта. Последний «мессер» он сбил, протаранив его своим истребителем. После чего, удачно покинув самолёт, приземлился с парашютом. За что получил благодарность от командования дивизии и выговор от командира полка.

— Нам нужны живые лётчики, а не мёртвые герои, — заявил подполковник Гордиенко, имея в виду количество совершённых в первый день войны таранов. — Я понимаю ваше состояние, товарищи офицеры, но научитесь сдерживать свои чувства. Это приказ. У врага ещё очень много сил, и, решив геройски погибнуть, вы только увеличите его силы. А надо наоборот — уменьшать силы немцев. Тараны запрещаю.

Полк имел двойной комплект материальной части, и утром Андрей взлетел снова. До обеда сбил ещё два самолёта врага. В этот день фашисты всерьёз взялись за их полк. Где-то в полдень немцы внезапно атаковали их аэродром, отвлекли зенитчиков и удачно отбомбились по самолётным стоянкам. В «ишачок» Андрея угодила метко сброшенная бомба, превратив истребитель в кучку обломков. Андрей находился рядом, но успел вместе с Михалычем нырнуть в отрытую рядом щель. Оба отделались лёгкой контузией. Через пару часов немцы снова, не обращая внимания на зенитный огонь, бомбили аэродром. Успевшие взлететь пилоты насмерть дрались с прикрывавшими пикирующие бомбардировщики «мессерами».

— Данилов, бери всех безлошадных, и езжайте в Минск, — приказал вечером Гордиенко. — Там получишь новые истребители, и перелетите вот на этот аэродром. Смотри.

— Мы здесь долго не продержимся с такими потерями в материальной части, — видя немой вопрос в глазах капитана, вздохнул командир. — Поэтому пришёл приказ: завтра отступать. Встретимся на новом аэродроме. Удачи.

— Товарищ подполковник, полк готов открыть огонь, — козырнув, доложил молодой капитан, начальник штаба артполка. — Координаты позиции фашистов определены с предельной точностью. Степан Фёдорович, прикажите открыть ответный огонь.

— Да, Сергей, не будем медлить, — всё ещё рассматривая буйство рвущихся на территории городка вражеских снарядов, произнёс Филиппов. — По десять снарядов на орудие, не больше. И сразу — отходим. Товарищ капитан, приказываю открыть огонь.

Через минуту рявкнули двадцать четыре шестидюймовые гаубицы, включаясь в грохочущую в утреннем воздухе канонаду. После первого залпа перешли на беглый огонь. Через три минуты гаубицы замолчали. Новые команды, согласованные действия расчётов, и тягачи «Коминтерн» по заранее прорубленным в кустарнике дорожкам потащили гаубицы на большую просеку. Ещё весной, в период очередного обострения международной обстановки, в полк поступил приказ оборудовать несколько огневых позиций вблизи военного городка. На случай войны. Подполковник Филиппов этот приказ выполнил, творчески подойдя к маскировке будущих позиций своих батарей.

После Первомая гаубичный артполк Филиппова, как и многие другие подобные ему полки, каждую неделю в выходные дни россыпью выезжал на стрельбы и маневры. Ещё с зимы жёны и семьи личного состава полка постепенно переезжали на «новое место службы своих мужей и отцов». Так в документах называлась скрытая эвакуация на восток семей военнослужащих. На деле — слёзы, сопли, расставания. Чтобы компенсировать подчинённым недостаток женской ласки, Филиппов никому не давал ни минуты свободного времени. Все вновь возводимые огневые позиции тщательно маскировались, продумывались, и обеспечивались пути отхода, варианты манёвра на местности. Из подручных материалов подполковник приказал соорудить макеты орудий и тягачей. Искусно сделанные из брезента, брёвен, реек макеты занимали в артиллерийском парке места оригиналов.

Задумка сработала. Разбуженный грохотом разрывов и воем идущих на восток самолётов, Филиппов с удовлетворением наблюдал, как немцы вдребезги разносят расположение артполка. Под удар вражеской артиллерии попал только комендантский взвод. Впрочем, оставалась надежда на то, что часовые догадаются спрятаться в отрытые для такого случая окопы и щели. Затем немцы переключились на военный городок. Разрывы снарядов методично разрушали жилые дома и другие постройки.

Это немцев и сгубило. Кадровый артиллерист, подполковник Филиппов подбирал в полк личный состав под стать самому себе. Пока немцы упражнялись в полигонной стрельбе, советские офицеры определили калибр орудий противника и вычислили их наиболее вероятное месторасположение. В пределах дальности огня советских гаубиц. Двести сорок шестидюймовых снарядов обрушились на позиции дивизиона 105-миллиметровых гаубиц. Расстрел почти полностью покинутого населением мирного городка прекратился.