Тринадцатая реальность - Геннадий Ищенко Страница 82

Полученные синяки преисполнили Николая уважением к моей жене и к новой борьбе. Прошло несколько дней, и он начал приходить на тренировки вместе с Ниной. Об этом узнали, и со временем у жены появились ещё шесть учеников из инженеров помоложе. Вера была очень довольна и взялась их учить, засучив рукава. Был доволен и я, потому что у неё полностью исчезла хандра, и теперь мне меньше доставалось на тренировках.

— Почему у нас пустые бокалы? — спросил Головин, который единственный из учёных остался во дворце. — Давайте их наполним и выпьем за то, чтобы в новом году не было войны!

— Хороший тост, и выпить можно, — сказал я, — только война, наверное, будет.

— Почему вы так думаете, Алексей Сергеевич? — спросил он.

— Мне по старой памяти кое о чём говорят, — ответил я. — Крохи, но уже можно сделать кое-какие выводы. Недавно узнал, что мы осенью начали вывозить население с Сахалина. Многих вывезти не успели и будут этим заниматься весной. Их там около двухсот тысяч, и очень нелегко вывезти и как-то устроить столько людей. Вряд ли этим будут заниматься без крайней необходимости.

— Японцы? — спросил Николай. — Или будем драться с американцами?

— Я думаю, что японцы, — ответил я. — Американцы возьмутся за нас только после разборок с немцами. Воевать с ними придётся, но такая война начнётся в Атлантике.

— Плохо, если так, — сказал Головин. — Вы закончите со станцией только к лету, и на изготовление таких станций нужно время, а остальные вообще работают на перспективу, поэтому мы ничем не успеем помочь.

— Может, хоть в праздник поговорим не о политике? — сказала жена инженера Маркова Галина. — У меня от этих разговоров и в будни уши вянут. Испортите себе праздничное настроение, а заодно и нам. Давайте лучше танцевать! А те, кому не хватит партнёрш, могут отойти подальше и обмывать кости японцам.

Предложение поддержали, и, пока я включал радиолу и ставил пластинку, к жене выстроилась очередь желающих танцевать. Я этим заниматься не рвался, поэтому ушёл в кабинет вместе с Головиным.

— Мы уже много чего выполнили, — сказал он, занимая свободное кресло. — Пусть в единичных экземплярах, но отработать технологии не так уж сложно.

— Приготовьтесь к тому, что, пока не добьётесь нужной чистоты материалов и контроля над процессами, будет много брака, — предупредил я, — так что не ждите лёгкой жизни.

— Таких лабораторий десятки, — пожал он плечами. — А сколько их ещё на заводах! Правительство не жалеет денег, но не хватает специалистов, тем более что берут с разбором. Да и нужного опыта поначалу ни у кого нет, мы только сейчас начали работать в полную силу.

— А как вы отнеслись к смене династии? — спросил я. — Я не состоял в Братстве, хоть и был вынужден пользоваться их помощью. Дальше меня ваши слова не уйдут, просто мне интересно. Вы ведь дворянин?

— Дворянин, — подтвердил Головин, — но это имело большое значение для моего отца. Мне дворянство иногда помогает, но не затрагивает ни одну из струн в душе. Нет у меня какого-то трепета к императорской власти, но она не вызывает и протеста. Я стараюсь судить по делам. Прежняя династия работала на своих заграничных родственников, из-за чего мы чуть не лишились родины. Но ведь не они одни виноваты. У дворянства, особенно высшего, очень много прав и возможностей, но их никто не использовал. Исправно служили толкавшим нас в пропасть Романовым, а сейчас так же исправно служат Оболенским.

— Нужно большое мужество для того, чтобы пойти против власти, — сказал я. — Она себя защищает, поэтому такие походы не кончатся добром. И хорошо, если пострадаешь сам, а не потянешь за собой всю семью. От одиночных протестов толку мало, а попробуй организоваться! Выдаст кто-нибудь из друзей, и будет ещё хуже, чем от простого проявления недовольства. Поэтому большинство сидит и ждёт, пока найдётся умный и смелый, который всё за них сделает. На наше счастье, такие нашлись.

— Вы же выступили! — возразил он. — Я помню, какой шум был после вашей статьи. И польза была!

— Моё выступление привело к тому, что всю семью хотели убить. Отца дважды ранили, и нам пришлось скрываться. И пользу это принесло только из-за выступления братства, иначе толку от моей фронды… Честно вам скажу, что сейчас я так не сделал бы. Постарался бы что-то написать, но не от себя и так, чтобы на нас не вышли. Так что это была не столько отвага, сколько глупость и неправильная оценка последствий.

— Вы что здесь уединились? — спросила заглянувшая в кабинет жена. — Пойдём, все хотят, чтобы мы спели. Как ты думаешь, что лучше подойдёт для Нового года?

Эдуард Альберт Кристиан Георг Андрей Патрик Давид прожил без четырёх месяцев полвека и почти восемь лет стоял во главе Соединенного Королевства. А сегодня его отчитали, как мальчишку. Что-то нарушилось в этом мире, если вчерашние партнёры и союзники сочли возможным бросить в трудный час, а потом выкручивают руки, требуя себе помогать. Королевская власть сильно истрепалась, но пока не стала чисто декоративной. И Соединенное Королевство даже после потери Индии было самым большим государством планеты! Неудачи последних лет привели к ослаблению военной мощи, но приняты все меры, чтобы вернуть себе былое величие. Он знал, кто окопался в государстве, разросшимся из бывшей английской колонии. С ними давно поддерживали связи и согласовывали планы, но раньше подобное сотрудничество было партнёрством, теперь же его просто поставили перед фактом.

— Что скажете? — спросил он сидевшего рядом премьер-министра.

— Немного вызывающее поведение, — ответил сэр Уинстон, имея в виду поведение посла Американских штатов, — и его требования идут вразрез с той тактикой, которой нам выгодно придерживаться. У меня сложилось впечатление, что наши американские друзья нашли что-то такое, что даёт им право плевать на свои обязательства в отношении кого бы то ни было. Наша разведка доносит об усиленных военных приготовлениях, но во всей их деятельности нет ничего необычного, просто количественное увеличение армии и флота. Основной упор сделан на линейные корабли, десантные средства и авиацию. Это и понятно, если учесть, что у них на носу война с нашими соседями.

— Это заявление очень смахивает на ультиматум, — сказал король.

— Если вы, ваше величество, хотите знать моё мнение, то я проигнорировал бы их требования. Править миром без нас у них не выйдет, поэтому пусть сколько угодно высказывают неудовольствие. Их война нам выгодна, но пусть воюют самостоятельно. Из-за того, что они нас бросили в прошлой войне, мы понесли большие потери. О какой помощи можно теперь говорить? Нам нужен год, чтобы восстанавливать флот.

— А аэродромы? — спросил король.

— Мы рискуем, — ответил премьер-министр. — Наши соседи наращивают военно-воздушные силы, и мне очень не хотелось бы, чтобы они бросили их бомбить наши аэродромы. Если бомбили бы только американцев, я не беспокоился бы, но достанется и нам. Помогающий врагу сам становится врагом. Влезем в их войну, понесём потери и ничего не получим взамен. Боюсь, что нас не поймут.