Записки начинающего феодала - Сергей Кусков Страница 82

Тишина.

— А ещё наша травница Анабель. Она знает лекарство от этих самых микробов. И уже дала его нескольким окрестным крестьянам, для пробы.

Народ зашушукался — за похождениями Анабель следит весь замок. Во-первых лекарка, уже на виду. Молодая — для мужской части замка на особом виду. И моя любовница — отдельная одна тема для сплетен. А учитывая то, что став вольной характерец у неё теперь дай боже… В общем, Анабель тут уже легенда.

— Наша травница Анабель знает лекарство, убивающее микробов. Но пока ещё только работает над ним, пока ещё оно не доведено до ума. Но несколько спасённых крестьян у неё уже есть. А завтра спасёнными её лекарством можете оказаться вы. Так может господь послал её нам с вами, чтобы мы выжили после страшных ран, которые получим в бою? Может именно это — воля его?

Внимательно оглядел всю сотню своих воинов. Воины глаза не прятали, но на лицах читалось смятение.

— Так это или иначе, — решил заканчивать я, — я издаю суровый, но необходимый приказ. Любого, кого увижу, кто пьёт некипячёную воду, не вино и не пиво, лишаю жалования за один месяц, а десятника — на два месяца.

Ропот. Недовольные свист и выкрики. Дождавшись, когда народ просвистится, продолжил:

— Но при этом Я САМ буду выполнять своё же распоряжение, и свидетелем мне в том — великие боги! — Воздел лицо кверху. Шушукание прекратилось. Боги для большинства — ипостаси единого христианского бога, моя оговорка тут никого не покоробила, хотя я оговорился. — Мужчины, я знаю что говорю, — снова окинул всех взглядом… Хозяина. Поводыря. — Как бы смешно ни звучали мои слова, они существуют. И я первый буду выполнять всё предписанное, так как я первый не желаю сдохнуть от эпидемии.

А ещё предлагаю всем вам пари. Заключаем его сегодня, коллективно вы против одного меня. Вы выполняете моё требование по воде, и после похода мы считаем, кого сколько потеряли по болезням, и если окажется что я не прав, я даю каждому в компенсацию по пятисотлибровому бочонку хорошего вина. КАЖДОМУ!!!

Гул в массовке, на сей раз одобрительный. Кажется, вот тут я угадал — без этого шага, без пари, на меня бы через пару дней забили. А так — есть шансы, хорошее вино недешевое, а кисляк отдавать по проигранному пари — недостойно сиятельного графа.

— Если я выигрываю, и вы признаете, что САНИТАРИЯ в походе помогает — вы ничего мне не должны, но правила этой самой санитарии во время походов соблюдаете с этого момента и до скончания дней, пока работаете на графа Пуэбло.

Ещё более одобрительный гул. Что ж, не пари а сказка. Они в любом случае ничего не теряют. Если прав я — они… Не будут болеть. В походе от небоевых потерь теряется как бы не больше воинов, чем от сечи. Если я неправ — они получают стапятидесятилитровый бочонок хорошего недешёвого вина, а такая вещь в хозяйстве точно пригодится.

— Итак, каждому из вас отныне по штатному расписанию полагается по две фляги. Фляги замотаны в парусину, и если их смочить, то при езде от испарения вода внутри станет чуточку прохладнее. Завтра к выходу прошу набрать в каждую воды, и в дороге соблюдать все требования, иначе буду считать пари выигранным. У меня всё, прошу подойти забрать свой подарок, и можете готовиться к завтрашнему походу.

* * *

У китайцев есть в истории такое событие, «Великий Поход». Если не вдаваться в подробности, то китайские коммунисты, пользующиеся поддержкой в аграрных южных провинциях, поняли, что они проигрывают, что рано или поздно их задавят правительственные войска, и решились на радикальную смену дислокации. И организованно двинулись на север страны, откуда, из СССР, им бы поступала помощь и инструкторы. Ну, китайцы такие китайцы, собрались и пошли. Поход был крайне тяжёлый, до пункта назначения дошло то ли двадцать, то ли десять процентов тех, кто вышел. Остальные — присоединились в дороге (общая численность армии как бы осталась той же, просто изменился состав). Там же выдвинулся вперёд и товарищ Мао, до этого не являвшийся лидером. Ну, а там война с японцами, война с правительственными войсками, победа, учреждение КНР, все дела. Но если бы не было того похода, который воспевают во всех их хрониках и учебниках истории, не было бы современного Китая.

Мы выехали за ворота замка, и ехали не оглядываясь. Так здесь принято. Нельзя смотреть назад. Чем-то отдавало традициями викингов, и я не помнил, были ли они распространены у народов, поселившихся в Иберии при римлянах? Сами викинги — да, уже были, но собственно терроризировать Европу стали чутка позже. Ответа не знал, но факт — тут так принято, и точка. Ехали в молчании, не до разговоров настроение, и точно знали, со стен и башен на нас смотрит всё население замка, все родные и близкие. Слева вдалеке копали ров каторжане, которых снова прибавилось. Буквально вчера раздал последних слонов, заменил «овцам», то есть по моему мнению тем, кого можно простить, пожизненную каторгу на сроки от трёх до пяти лет, и когда буду судить следующих — фиг знает. Наш путь лежал на север, к действующему броду на Светлой. Ибо мы, по заветам отца, все двигались верхами, без повозок. Говорят, что только в Пуэбло такие лихие и быстрые ребята, остальные до новаций отца если и додумались, то внедрять не стали — дорого. Угу, жизнь дороже, а у нас граница под боком.

Календарь показывал девятое Апреля, разгар местной весны. Месяцы здесь длинные, дней по сорок, в конце мая будут уже первые полноценные урожаи. Я планировал навестить одну несвятую святую по имени Магдалена и вернуться, сменив доспех и оружие сотни с лёгкого на тяжёлое, пару недель передохнуть, и выдвинуться к границе, где и будем встречать степняков. Но я ошибался, и в замок вернусь очень и очень нескоро; очешуенно нескоро для моих радикальных планов. И этот поход, начавшийся как рейд по местам скопления разбойников (официально), а фактически рейд против одного зарвавшегося города (бывшего моего кстати, отколовшегося, а потому я горю особым желанием навести там шороху), этот поход будут называть Великим и приводить в пример поколениям юных безусых воинов после меня.

Но это будет потом, и я понятия не имел, что так сильно задержусь. Хотя к факту того, что задержаться, возможно, придётся, относился спокойно — ещё Иосиф Коба Джугашвили говорил, что есть логика намерений и логика обстоятельств, и логика обстоятельств гораздо сильнее логики намерений. Я был заранее готов к чему угодно. А ещё помнил сформулированный самим собою недавно Главный Девиз Попаданца — удивлять. Постоянно. Всегда. А это подразумевает мобильность. Наверное поэтому все перипетии воспринял спокойно, со стоицизмом, присущим опытному мужу, а не отроку. И тем не менее, сейчас я ни о чём не думал, кроме одного — надо каким-то образом заставить чёртовых купчишек помочь найти уродов, промышляющих на моих дорогах. Тех из их организации, кто занимается сбытом. А это задача сильно нетривиальная.

— Граф, к тебе! — бросил Сигизмунд. Я обернулся в сторону, куда он показывал. И увидел, как справа, через поля, что очень опасно, на бричке нас пытается нагнать одна знакомая особа. Тут поля не распаханы, считаются замковыми выпасами, и на выпасах этих полно камней и ям. Сейчас перевернётся, сломает шею… Да ну нафиг!