Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть четвертая - Вера Камша Страница 80

– Я выкупаю камни, – Руппи развязал кошелек, – а что с ними делать, скажу завтра.

– Как вам будет угодно, – мастер с трудом скрывал радость. – Разрешите вас проводить?

Знакомое омерзение накатило в коридоре возле лестницы на второй этаж, хотя по пути в кабинет Руппи ничего подобного не чувствовал. Хозяин, с которым они просидели без малого час, был явно ни при чем, значит…

– Вы живете один? – как мог небрежно уточнил Фельсенбург.

– О нет, – улыбка стала еще шире и светлей. – Со мной моя супруга, две ее сестры и мать. Я в своей семье вроде стебля, на котором растут три цветка и плод.

– Неплохая задумка для броши.

– В самом деле! И как я сам об этом не подумал… Когда я буду иметь счастье вновь вас видеть?

– Завтра. Возможно, я приду не один, а с особой, которой предстоит носить ваши камни.

– Тогда мое счастье увеличится вдвое, но камни больше не мои.

Желание убраться пока еще превышало стремление выхватить пистолет, и Руппи убрался. Через две улицы его отпустило, еще через две он понял, что идет к Селине, то есть, конечно же, к отцу Филиберу, который должен узнать про рассадник скверны немедленно.

В синих сумерках знакомый особнячок казался ужасно славным, особенно золотой огонек наверху. Селина была дома, мало того, она была одна. Не считая открывшего двери «фульгата» и кошачьей троицы.

– Нашел гнездо, – с нарочитой лихостью отрапортовал Руперт, – и купил вам звездчатый аметист.

– Спасибо, мне не надо.

– А как иначе объяснить ваше появление в лавке? Мы придем делать большой заказ, вы, я и отец Филибер. Если я не ошибся, они вылезут, а отец Филибер выведет вас и впустит «фульгатов».

– Зачем?

– Белоглазых может быть несколько. С хозяином все в порядке, иначе я бы почувствовал эту дрянь раньше.

– Я опять непонятно сказала. Зачем нам отец Филибер? Он недавно был ранен, и у него еще не все прошло, иначе бы он не ходил к лекарю. Давайте сходим прямо сейчас. Еще не поздно, просто зимой рано темнеет. Девицы любят драгоценности, так что мастер не удивится, а завтра бесноватые могут куда-нибудь уйти.

– Вы совершенно правы, но ваша репутация…

– Но ведь поймать бесноватых важнее, а мне после именин придется сразу уехать. Я и так поступаю очень некрасиво с моей подругой и гостями, из которых один не очень умный. И потом, вы же знаете правду, а я жить в Доннервальде все равно не буду. Понимаете, меня некоторые неумные дамы считают любовницей графа Савиньяка, одна девица даже хотела меня убить. Чтобы сделать Монсеньору больно. Представляете, как было бы скверно, если бы это было правдой и у нее получилось? Монсеньор не может сейчас переживать из-за любви, потому что ему нужно разобраться в том, что творится. Конечно, после того, как вернулся монсеньор Рокэ, монсеньору Лионелю стало проще, но все равно их только двое, а тянуть нельзя. Вам ведь отец Филибер рассказывал, какое сейчас дурное время.

– Мне рассказывал отец Луциан, он знает больше, но вы правы, нужно идти сейчас.

– Я быстро. Вы мне поможете зашнуровать платье? Это считается неприличным, но на самом деле ничего такого не видно, а служанка, когда ушла хозяйка, сразу убежала, потому что у нее есть жених, а госпожа Ева всегда сидит в гостях до ночного колокола. Наверное, потому его и придумали, иначе бы некоторые гости уходили еще позже. Я вас позову, когда можно, это быстро.

Это действительно было быстро, девушка, похоже, натянула синее с белым платьице, даже не глянув в зеркало, хотя ей этого и не требовалось.

– Только не очень туго, – попросила она, – иначе мне будет трудно заколоть волосы. У вас заряжены пистолеты? В бесноватых лучше стрелять сразу, хотя вы же это знаете… Мне очень жаль, что так получилось с адъютантами вашего фельдмаршала.

– Мне и генералов жаль, – признался Руппи. – Особенно старину Неффе, я перед ним редкой свиньей оказался, теперь уж и не извиниться.

– Люди иногда думают про других плохо и ошибаются. Айри… Моя подруга сперва думала очень дурно про ее величество, и оказалась не права. Это очень хорошо так ошибиться, только чаще выходит наоборот. Айри любила брата, а он оказался свиньей, только, в отличие от вас, – настоящей. И генерал Рокслей оказался, из-за него случилось очень много скверного. Я готова, давайте пойдем, а то будет совсем поздно.