Глубокое бурение - Алексей Лукьянов Страница 80

— Я же никому не мешаю…

— Мы же договорились: я тебя не забираю, а ты уходишь сам.

— А если я буду опрятный?

— И как это у тебя получится?

Пиворас понял, что с ментом спорить бесполезно. Ладно, хоть по шее не надавал.

— Пойду… — вздохнул он.

— Давай, милый, ступай, — благословил Петр Ильич. — Стой! Совсем забыл: ты не видал тут мужиков таких?.. Здоровые мужики… одинаковые такие…

— А, — махнул рукой Альбин Петрович, — это Хрущ.

— Кто?!

…В обмен на информацию «страшный лейтенант» Лопаницын разрешил Пиворасу перекантоваться в подвале до конца недели, пока не найдет новую жилплощадь. Впрочем, Пиворас не только информацию предоставил, но еще и место указал, где живут Хрущи…

Из подтрибунья Петр Ильич вылезал в состоянии, близком к помешательству. Вся эта сонная братия лежала, казалось, в полном беспорядке, но на самом деле внутренняя логика в этом лежбище присутствовала — все головы на юг. Лопаницын вспомнил, что многие насекомые чутко улавливают силовые линии Земли. Хрущи спали, или впали в оцепенение, или еще что-то… Словом, агрессии и вообще жизненной активности не проявили, но само существование человекообразных жуков вызывало стойкую ксенофобию. Жуткая вонь и скрежет хитиновых оболочек оптимистическому взгляду на мир тоже не способствовали.

— Вот что, Альбин Петрович. — Пятачок задумчиво сверлил взглядом перспективу парковой аллеи. — Никому не говори, где эти… хрущи… обитают. Договорились?

За доброту участкового Пиворас готов был обещать что угодно.

В кабинет ввалился Боборыкин, практикант Ленки Распоповой.

— Галин-юрьна, беда! Куликов опять повязали.

— Кто? — яростно взревела Галка.

— Распопова. Она сегодня утром меня в приют потащила, а там — совсем другие угланы! Ну и пришлось их оприходовать…

— Дальше.

Практикант пересказал все в мельчайших подробностях. По мере повествования Галина Юрьевна становилась все мрачнее.

— Я ее порву, — сказала наконец Геращенко. — Я этой дамочке глаза выцарапаю.

— За что?

— Молодой человек, ты знаешь, что такое Центр реабилитации несовершеннолетних?

— Бывал.

— Ну и дурак. Это не гостиница для малолетних, у тамошних клиентов только два выхода: или обратно в семью, или в детский дом. Ты думаешь, просто так пацанва бродяжит, а их раз — и на полное довольствие? Вижу, что так и думаешь. Вот и алкаши так думают. Забухали, а ребенка — в приют. А нам надо его во что бы то ни стало обратно в семью вернуть. А если эта курва и дальше будет пользоваться нашей добротой, мы ее под суд. Какая статья, быстро?!

— Статья сто пятьдесят шестая У-Ка Эр-Эф, неисполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего. Неисполнение или ненадлежащее исполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего родителем или иным лицом, на которое возложены эти обязанности, а равно педагогом или другим работником образовательного, воспитательного, лечебного либо иного учреждения, обязанного осуществлять надзор за несовершеннолетним, если это деяние соединено с жестоким обращением с несовершеннолетним. Наказывается штрафом в размере от пятидесяти до ста минимальных размеров оплаты труда, или в размере заработной платы, или иного дохода осужденного за период до одного месяца… — Боборыкин перевел дух и закончил: — Либо ограничением свободы на срок до трех лет, либо лишением свободы на срок до двух лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового.

— Круто, — похвалила Галина. — Молодец. Так вот — люди там пашут, договариваются, убеждают, кланяются по кабинетам, чтобы из этих уродов нормальных людей сделать. И времени у них мало, потому что алкаши привыкают без детей жить, им по кайфу, что ответственность временно на чужие плечи легла. И Распопова знает, что большое количество детей в Центре не приветствуется. Там просто не будут успевать заниматься всеми, штат ведь не резиновый, и места мало. А в приемном изоляторе и того меньше. А она его сейчас переполнила, стерва! С твоей помощью, между прочим.

Боборыкин покраснел, как рак, но выдавил:

— Галин-юрьна, еще Кулик просила передать, что они появляются в геометрической прогрессии.

— Дети?

— Ага.

— Погоди, не торопись. Сегодня их восемь?..

Стажер кивнул, преданно глядя в глаза Галины Юрьевны.

— И биться сердце перестало! — проговорила Геращенко.

Марина сходила в институт и попросила перенести занятия на субботу.

А когда вернулась, у подъезда ее поджидала Галина Юрьевна Геращенко собственной персоной. Правда, в штатском, но это вряд ли меняло положение дел.

— Вы ко мне?

— К вам.

— Ну, пойдемте…

Дома обеих ждало очередное потрясение: дверь открылась изнутри, и страшно довольный собой Семка похвастался:

— Я же говорил, что фиг догонят!

— Это я говорил! — отвесил ему леща Федор.

— Та-ак… — протянула Галка. — Заговор, значит?

Мальчишки с криком «атас» убежали в глубь квартиры.

Марина Васильевна поймала себя на том, что улыбается. Улыбалась и бывшая студентка, и на какой-то момент Марине показалось, что все обойдется.

— Чаю? — предложила Кира, сдерживая толпу братьев и сестер, рвущуюся из большой комнаты.

Спустя полчаса женщины сидели на кухне и разглядывали семейный альбом Куликов.

— Вот, видите? Это нам с Наташей четырнадцать.

— Потрясающее сходство.

— А я смотрю на Киру и думаю: где же я это лицо раньше видела? Саму себя не узнала.

Галка, однако, расслабиться не дала:

— Марина Васильевна, что делать будем? Их уже шестнадцать, да еще в приюте теперь пятнадцать человек. У вас есть предположения, почему это происходит?

— Ни малейшего. И что делать, я тоже ума не приложу.

— Хотите, я пробью насчет семейного детского дома? Вам деньги будут давать, ребята самостоятельные, любят вас, помогать будут.

— Я не могу. У меня слишком много дел, когда воспитывать-то? Других вариантов нет?

— Есть. Детей завтра будет тридцать два, послезавтра — шестьдесят четыре. А потом и до гигабайта доберемся.

Галина чувствовала, что ее понесло, однако сдерживаться не стала:

— Это неспроста! Вы понимаете, что просто так в жизни ничего не случается? Может, вас бог наказал?

— За что это, извините? — зло прищурилась Кулик.

— Мне почем знать… А вы безгрешны, аки дева Мария?