Протекторат - Олег Авраменко Страница 80

Я позорно бежала. У меня не было сил для разговора с Игорем и Алёной, я не знала, чтó им сказать, как объяснить своё поведение, поэтому просто задала стрекача. Игорь был так поражён моим малодушным поступком, что даже не пытался остановить меня.

Поднявшись на крышу, я вскочила в первое попавшееся такси, даром что оно было с автоматическим управлением, и приказала взлетать. Автопилот заупрямился, требуя указать конечный пункт назначения, и я, обругав его на шести языках, назвала адрес гостиницы, где остановился Генри Янг. Флайер поднялся в воздух как раз в тот момент, когда на стоянке появился Игорь, который наконец-то сообразил броситься за мной вдогонку.

Через пять минут полёта такси приземлилось перед зданием гостиницы. Выбравшись из кабины, я ещё немного постояла, раздумывая, потом решительно развернулась и быстро зашагала прочь. Мой порыв броситься к Генри и рассказать ему обо всём был бессмысленным жестом отчаяния, продиктованным растерянностью и безысходностью, желанием поделиться с кем-нибудь своими проблемами, найти поддержку и понимание. Это было глупо и безнадёжно. Всё равно никто на свете не мог мне помочь — даже Генри Янг со своим братом Лайонелом и всем Интерполом в придачу…

Вскоре я дошла до площадки летнего кафе. Оно уже закрылось на зиму — столики со стульями были убраны, а на месте раздаточного автомата красовался рекламный щит, расхваливавший обеды в ближайшей закусочной. В противоположном конце площадки, у самого парапета, спиной ко мне стояла темноволосая девушка со стройной, странно знакомой фигурой.

Секунду спустя я поняла, кого она мне напоминает, и от этой догадки едва не споткнулась на ровном месте. Ещё сутки назад я была готова к такой встрече и искала её, однако сейчас меня охватил панический страх. Ведь последние события свидетельствовали, что никакого двойника у меня нет, а есть только я, блуждающая во времени. Следовательно, та девушка у парапета была мной — не моим вторым «я», не моей копией из другой исторической линии, а именно мной. Мной из будущего. Или хуже того — из забытого мною прошлого…

Девушка повернулась ко мне, и я увидела её лицо. Да, без сомнений, это было моё собственное лицо!

Она махнула мне рукой:

— Иди сюда, не бойся.

С трудом подавив желание развернуться и драпануть отсюда куда глаза глядят, я робко направилась к ней. Она молча ждала, пока я подойду, и смотрела меня с сочувственной улыбкой. Ещё бы — ведь она уже пережила нашу встречу и понимала, каково мне сейчас.

Я попыталась прикинуть на глаз, какой промежуток времени нас разделяет. Вряд ли больше года или, в крайнем случае, двух — а может, всего лишь месяц. Она выглядела точно также, как я, разве что с другим макияжем и другой причёской. На её веки была наведена лёгкая тень, брови были тоньше чем у меня, губы прямо пылали от слишком яркой и насыщенной помады, а волосы были тщательно собраны сзади — в точности как на фотографии, которую показывал мне Генри Янг.

— Здравствуй, Вика, — сказала она, когда я приблизилась к ней. — Не дрожи так, я тебя не укушу.

Осмелев, я потянулась к её разуму… и тут же отступила, ослеплённая и оглушённая. Наши мысли, наши эмоции «звучали» в унисон, взаимно усиливая друг друга, в результате чего между нами возникала своего рода положительная обратная связь. А такая связь, как известно, приводит к нестабильной работе системы: грохот, треск помех, нарастающий пронзительный вой — и ничего нельзя разобрать. Для обмена мыслями нам нужно прилагать обоюдные усилия, чтобы погасить нежелательный резонанс, однако «я-вторая», похоже, помогать мне пока не собиралась.

— Ты… ты — это я из будущего?

— Сложный вопрос. В некотором смысле да, а в некотором — нет. Скажем так: я, это ты, которая в своём будущем восстала против тирании времени и вырвалась из его тисков. Этого будущего уже не существует, оно вычеркнуто из реальности, однако я сумела спастись, убежав в прошлое. В итоге нас стало двое — ты и я.

— Ты можешь перемещаться во времени по своей воле?

— Уже не могу. Я потеряла эту способность, когда моё настоящее исчезло и было заменено твоим будущим, в котором ты покорно пляшешь под дудку неизбежности.