Книга сияния - Френсис Шервуд Страница 80

— Послушай, Эдвард, — ровным голосом произнес Ди, не выказывая ни малейшей толики беспокойства, — не сходишь со мной в аптеку?

— А почему бы тебе кого-нибудь из мальчиков не послать?

— Мне требуется твой мудрый совет по поводу одного весьма специфического вещества.

— Ну, ладно, — вздохнул Келли. — Идем в аптеку.

Ди размеренными шагами стал спускаться по лестнице.

— Восхитительное чтение, — сказал Келли. — Этот Мирандола. Представляешь, он умер в тридцать один год. Какая жалость, что ему нашего эликсира не перепало.

— Очень может быть, что не он один умрет столь безвременно. — Оглянувшись на стражников, чьей задачей было повсюду за ними следовать, Ди добавил чуть громче необходимого: — А мы очень неплохо продвигаемся с партиями нашего эликсира, не так ли, мастер Келли?

— В Юденштадте сейчас большие похороны, — пробормотал один из стражников. — Майзель погиб.

— Майзель погиб? — Келли схватил Ди за руку.

— А тот здоровяк, он убежал с женой сапожника, — добавил другой стражник.

Келли пристально посмотрел на своего друга. А Ди приложил палец к губам.

Аптека состояла из двух помещений. Одно из них целиком, от пола до потолка, было обставлено шкафами с выдвижными ящичками, облицованными фарфором, на которых золотыми буквами были написаны названия веществ. В передней части комнаты тянулся длинный дубовый прилавок. В следующем помещении располагалась лаборатория аптекаря, где он держал свои разнообразные ступки и пестики, небольшую печь и множество горшочков, подвешенных над жаровнями. На шестах под потолком сушились связки трав.

— Мы подождем снаружи, — сообщил Ди один из стражников.

Ди перекинулся парой слов с аптекарем, после чего тот сказал, что ему необходимо удалиться в другую комнату, чтобы истолочь нужное вещество в мелкий порошок, после чего он вернется.

— Прекрасный денек, не правда ли? — заметил аптекарь.

— Чудесный, просто чудесный.

— Я скоро вернусь.

— Пожалуйста, не торопитесь, — по-дружески отозвался Ди.

Как только аптекарь вышел из комнаты, Келли прошептал:

— Йосель сбежал, Майзель погиб. Что происходит?

— Это еще далеко не все, мой дорогой Эдвард. Сегодня сдохла первая бабочка.

— Господи, Джон. Но ведь это означает, что скоро наши головы лягут на плаху.

— Спокойно, Эдвард.

— Спокойно? Спокойно? — Келли весь кипел. Он уже чувствовал, как его голова катится с деревянного помоста. В голове у него было такое ощущение, как будто она вот-вот скатится с его плеч. Алхимик взглянул на шипастого иглобрюха, которого аптекарь повесил над прилавком, а затем попытался найти себе неподвижную точку, чтобы умерить головокружение. Избрав наконец в качестве такой точки одного из стражников, что стояли в дверях, он торопливо отвернулся.

— Мне нужно выпить, — сказал он Ди, чувствуя, как время, подобно двум ставням, закрывается прямо у него перед носом.

— Выпивка затуманит твой разум, Эдвард.

— Зато она утешит мое сердце, Джон. — Келли с необычайной яркостью припомнил, как ему отрезали уши, словно бы снова пережил ту мучительную боль. Его тогда поставили в самую середину городской площади. Его отец, наблюдавший за процессом, позднее заявил: «Так тебе и надо». Келли больше никогда с ним не виделся.

— Ну вот, господа… — Аптекарь вернулся к прилавку и вручил алхимикам небольшой тканевый мешочек, затянутый шнурком. — Теперь все ваши проблемы с крысами решены.

— На счет императора, — бросил Ди, и они с Келли вышли из аптеки.

— Как в горле пересохло! — Келли оглянулся на стражников. — А у вас? Жаркий денек.

— Верно, — откликнулся один из стражников.

— В самую точку, — согласился другой.

— И вы, должно быть, взопрели в ваших ливреях, — Келли презирал мундиры, как бы они ни выглядели.

— Взопрели.

— Страсть как взопрели.

Келли бросил в сторону Ди быстрый взгляд.

И все четверо направились к «Золотому волу». Уже в девять утра там было полно завсегдатаев — лудильщиков, странствующих музыкантов, кукловодов, торговцев вразнос с повешенными на шеи коробами, которые они то и дело открывали, демонстрируя свой товар — ряды иголок и ниток, шелковые ленты для дам, покоящиеся на красном бархате. Также в трактире, разумеется, были Карел, Кеплер, Браге и Йепп.

— Присоединяйтесь, — предложил Карел.

— Хау нау? — приветствовал алхимиков Кеплер на собственном английском диалекте.

— Плохо хау нау, — отозвался Келли. — Хуже не бывает.

— Эдвард, — предостерег друга Ди.

— Ах… шучу, — поправился Келли. — Мир — вообще замечательное местечко, я так его обожаю. Просто до смерти.

— Да, Майзель погиб, а Йосель пропал, — Кеплер склонился над пивной кружкой. Браге тем временем наслаждался легким ранним завтраком — колбасками с жареным луком, жаркое из телячьей ноги, приготовленной с листьями земляники и посыпанной листьями щавеля и цикорием-эндивием… И, разумеется, несколькими кружками славного пива.

— Это еще не все… — начал было Келли, но умолк, получив тычок локтем от своего друга.

— Насчет Юденштадта. Весьма прискорбно, — подхватил Ди.

— Наши охранники, — представил их спутников Келли. Вопрос заключался в том, как от них избавиться.

— Очень рад, — сказал Браге.

— Императорского пива, — с таким видом повелел Келли трактирщику, как будто у него имелся какой-то выбор.

Компания гуляк заголосила старую чешскую песню под названием «Гнездо каждой пташки».

— Уже точно известно, что после праздника тела Христова император начнет выведывать у евреев слова, — сказал Браге, снова стараясь быть разговорчивым. — Он немного передвинул сроки.

— И с эликсиром тоже, — вмешался Йепп. — Раз с бабочками все идет так замечательно. Сперва эликсир попробуют Вацлав и несколько придворных, а затем император собирается сам его принять, поскольку он окончательно преодолел свою заторможенность.

— Да, император уже четверо суток глаз не сомкнул, — сообщил алхимикам Браге. — И весь как на иголках. Говорит без умолку, и сплошную околесицу, обеспокоен.

— Говорят, — добавил Йепп, — ему все время мерещится всякая всячина.

— А что именно? — заинтригованный, Келли подался вперед.

— Корабли в небе. Еще императору кажется, будто у него выпадают все зубы.

— Но у него их и так нет, — заметил Келли.

— Пять штук еще осталось. Вот эти пять у него и выпадают, — Йепп ухмыльнулся, обнажая полный рот мелких, но идеальных жемчужин.