Герои умирают - Мэтью Стовер Страница 80

– Я всегда готова.

Она держит в каждой руке по арбалету, а ее улыбка очень похожа на мою.

– Тебе нравится, правда?

– Поверишь, если я скажу, что это воплощение моей многолетней мечты?

Надеюсь, это риторический вопрос. Я молча задуваю лампу, и коридор темнеет. Ставлю лампу на пол, чуть-чуть приоткрываю дверь и заглядываю в чашеобразный Театр правды.

На самом дне этой чаши возвышается платформа, на которой лежит привязанный к столу Ламорак. Вокруг горит нечто вроде прожекторов. Высокий мужчина в какой-то странной хламиде и маске ножом режет пах Ламорака. На правом бедре актера красуется еще одна рана, уродливый I-образный разрез, зашитый грубой черной нитью. Левое бедро вздуто, словно там чудовищных размеров опухоль.

Десять человек сидят на скамьях внизу, спиной ко мне, и ловят каждое слово мужчины в маске – должно быть, это и есть Аркадейл.

Он говорит:

– Теперь, обнажив брюшную стенку, мы вновь стоим перед выбором. Здесь можно и даже нужно использовать яйца насекомых, в том случае если у вас нет постоянной хирургической практики. Открыть здесь брюшную стенку очень трудно – легкий надрез в кишке позволит желудочному соку проникнуть в брюшную полость. Смерть такого рода крайне болезненна, однако она может наступить слишком быстро и помешать эффективному допросу. Таким образом, мы снова оказываемся в опасной близости от нашего главного врага – шока. С другой стороны, если вы чувствуете себя достаточно уверенно, чтобы вскрыть брюшную стенку, следует помнить о существовании различных ос, личинки которых особенно хороши для применения в этом месте. Детальное описание сбора. этих личинок содержится у вас в записях. Просмотрите их, пока я открываю мускул,

Я сжимаю зубы, стараясь сдержать подступающую рвоту.

– Это класс. Это урок мучительства.

– Ламорак там? – шепчет за моим плечом Таланн. – Как он выглядит?

– Плохо. Левое бедро у него совсем паршивое. Здесь есть другой выход?

– Я не видела. По-моему, нет,

– Ладно. Тогда я вхожу. Ты втащишь тела стражников внутрь и будешь удерживать дверь. Кто бы ни появился в коридоре – стреляй.

– С удовольствием. А ты что будешь делать?

Я глубоко вдыхаю и медленно выдыхаю.

– Я буду импровизировать.

Я проскальзываю в дверь и неторопливо иду по широкому пролету ступеней, вырезанных в известняке. Заложив большие пальцы за пояс, я прохожу изогнутые ряды скамеек с таким видом, словно у меня впереди вечность. Ученики Аркадейла там, внизу, одеты только в ткань, без брони или даже кожаных доспехов. Благодарение Тишаллу, у них нет оружия. Должно быть, Ламорак краем глаза замечает мое движение – он со стоном отрывает взгляд от гипнотизирующего мерцания скальпеля и встречается с моими глазами. В его взгляде заметно спокойное удивление.

Аркадейл поворачивается и смотрит туда же. За блеском серебряной сетки я не могу рассмотреть его лицо.

– Чем могу служить? – вежливо спрашивает он.

– Можешь, – дружелюбно отвечаю я (услышав мой голос, студенты подпрыгивают от неожиданности). – Удели минутку, ладно?

Я прохожу последние две ступеньки, миную учеников, которые покорно сидят и ожидают, пока их учитель объяснит причину задержки.

Удобнее всего было бы подойти прямо к Ламораку, однако Аркадейл достаточно умен и осторожен, а Ламорак портит мне всю игру – по его щеке стекает слеза, и он хрипло бормочет:

– Кейн… господи боже мой, Кейн… Идиот. Уж лучше бы он сдох!

Аркадейл прижимает острие скальпеля к подрагивающей коже над сонной артерией Ламорака.

– А-а, Кейн? Какая честь. Думаю, ты здесь из-за вот этого вот?

Я останавливаюсь и вытягиваю пустые руки.

– Поторгуемся, Аркадейл. Я слышал, ты человек разумный. Давай так: твоя жизнь в обмен на его.

– Не пойдет. – Взмахом затянутой в перчатку руки он подзывает учеников. – Взять его!

Позади меня шуршит ткань. Я оборачиваюсь к ученикам, стоящим за моей спиной. Они переминаются с ноги на ногу и смотрят в пол, на стены, друг на друга – только не на меня. По их опущенным глазам мне сразу становится ясно, что они меня знают.

У нескольких явно не хватает мозгов, и они заставляют себя сделать несколько шагов на нетвердых ногах, не торопясь, так, чтобы не оказаться первым, кто бросится на меня.

– Отвагу я уважаю, – говорю я им, улыбаясь сквозь покрывающую мое лицо кровь стражника, – но тут вам не проверка на выживание.

– Ну, давайте же, – поспешно говорит один из учеников, тем не менее оставаясь на месте. – Он не сможет справиться со всеми сразу.

Разумеется, он прав. Еще несколько человек неуверенно встают.

Я показываю им столько зубов, сколько помещается в моей широкой волчьей ухмылке, таящей в себе одновременно и вызов, и подначку.

– Те ребята снаружи думали то же самое, – напоминаю я им. – Они были в кольчугах, с арбалетами и дубинками. Они были профессиональными солдатами. Я даю им время обдумать сей факт. Ученики смотрят на меня, как олень на охотника. Я развожу руки, словно собираясь обнять их всех.

– Где ваши доспехи, ребята? Нет ответа.

– Садитесь.

Они валятся обратно на скамьи словно оглушенные. Я опять поворачиваюсь к Аркадейлу, скрещиваю на груди руки и жду.

– Что ж, ладно. – Аркадейл говорит спокойно, однако в его голосе чувствуется скрытое напряжение. Он стоит на дальнем конце стола. Из-под острия скальпеля на горле Ламорака стекает струйка крови. – Я не думаю, что тебя можно заставить сдаться, однако если ты немедленно не исчезнешь, спасать будешь труп.

– Кейн, – хрипло говорит Ламорак, глядя побелевшими глазами, – заставь его убить меня. Бога ради, пусть он меня прикончит!

– Успокойся, детка. Здесь убиваю только я.

– Я не блефую, Кейн, – предупреждает Аркадейл. Я пожимаю плечами.

– Перережь ему горло – и ничто не помешает мне оторвать тебе голову.

– Тогда мы в тупике. А время работает на меня.

– Между прочим, у меня тоже есть помощники. Таланн, в плечо!

Почти мгновенно раздается шлепок; вероятно, моя умная помощница прицелилась заранее. Ученики вскакивают и издают крик, когда в плечо Аркадейла ударяется арбалетная стрела. Она попадает в сустав и бьет не слабее молота. Скальпель красиво звенит, падая на камень. Аркадейл корчится на полу, сжимая стальное оперение стрелы и тонко воя.

– Я уже почти привык к тому, что ты рядом, – говорю я в окружающую меня тень.

– Похоже на то, – мягко отзывается Таланн, а потом кричит: – Шевельнешься – получишь следующую стрелу в голову,

Аркадейл сдается и затихает. Я подхожу к столу и начинаю развязывать ремни. Едва я успеваю освободить руку Ламорака, как он хватает меня за кисть с отчаянной силой, а его глаза затуманиваются слезами.