К вопросу о циклотации - Борис Стругацкий Страница 8

Голконда стала для него идеей фикс. Долго он ходил по всяким инстанциям и наконец добился разрешения на попытку высадиться в том районе с помощью спортивной ракеты. Его назначили начальником, в пилоты он пригласил Строгова, который уже давно славился своим мастерством. С ними летели еще два человека. С большим трудом им удалось сесть где-то километрах в двадцати от границы Голконды. Янис оставил Строгова у ракеты, а сам с остальными двумя отправился на разведку. Что там произошло – неизвестно. Янис вернулся к ракете через двое суток один, страшно истерзанный, обожженный, больной «песчаной горячкой». Он принес образцы урановых, ториевых и других активных руд – богатые руды, просто загляденье – и клочок красноватой массы, похожей на резину. Показав ее Строгову, он сказал: «Бойтесь красного кольца». Больше до самой смерти он не произнес ни слова.

Умер на обратном пути. Вот так-то, Алеха.

Вальцев опустил голову и замолк. Алексей Петрович не двигался.

– Дальше, – сказал он.

– Вот… Анализ образцов показал, что Голконда – действительно одно из богатейших месторождений активных руд во Вселенной. И мы должны будем удостовериться в этом и определить возможности его эксплуатации. Понятно?

– Понятно.

За окном сгущались сумерки. С легким фырканьем пронесся двухместный вертолет. Где-то печальный женский голос – вероятно, по радио – пел старинную русскую песню.

– А что стало с этим красным… веществом?

– Не знаю. – Вальцев покачал головой. – Кажется, оно не то распалось, не то затерялось. В общем, не удалось определить, что это такое. Да в это мало кто верит. Считают, что Янис просто помешался от «песчаной горячки» и от гибели товарищей. А Строгов… Строгов никогда не говорит, если его не спрашивают. Тем более об этом деле. Он полмесяца провел в ракете с трупом Яниса.

– Словом, – проговорил как можно более спокойнее Алексей Петрович, – мы идем на большой риск, так ведь?

– Риск… хм… риск. Ха, конечно, риск есть. Это же совсем новое дело. А почему ты спросил? Ты боишься?

Он сказал это не насмешливо, а ласково, почти сочувственно.

– Я ничего не боюсь, – сердито отрезал Алексей Петрович. – С чего ты взял? Но я должен знать, на что я иду.

– Я тебе скажу, на что ты идешь. – Вальцев растопырил пальцы и стал загибать их один за другим. – Если «Хиус» не сгорит при взлете – раз; если «Хиус» не сгорит при посадке – два; если ты не заблудишься в пустынях – три; если ты не повредишь об острые камни спецкостюм – четыре… Что еще? Если не схватишь какую-нибудь неизвестную болезнь или «песчаную горячку» – это пять; если тебя не сожрет «красное кольцо» – шесть; если тебя не убьет Сашка Бирский – семь…

– Ну тебя к черту. – Алексей Петрович засмеялся и потер руки. – Ясно, дело подходящее, хотя, конечно, страшновато.

– А ты как думал? Думаешь, мне не страшновато? Думаешь, остальные как на пикник едут? А Краюхин? Он за всех нас головой отвечает. Поэтому ты и нужен, что твои нервишки крепче, чем у всех нас, вместе взятых.

– Надо понимать так, что я буду при вас вроде няньки, – сказал Алексей Петрович. – Вот так должность!

– Няньки не няньки… Все-таки ты офицер, военная дисциплина и все такое. А главное – у тебя хорошая выдержка. Там это очень нужно.

– Ну ладно, ладно. – Алексей Петрович хлопнул ладонью по колену. – Слушай, у тебя большой опыт. Скажи, как ты представляешь себе нашу там работу? Обстановку, методы?

Вальцев задумался на минуту.

– Видишь ли, друг Алеха, о Венере очень мало известно.

Высадимся, попробуем определиться. Окажется, что сели километрах в ста от Голконды. Песчаные бури, жара несусветная. Погрузимся на «Мальчик»…

– Да, что это такое – «Мальчик»? Транспортер?

– И очень хороший. Скоро ты с ним будешь знакомиться.

Так вот. Кто-нибудь останется у «Хиуса», остальных ты повезешь. Потом местность станет непроезжей даже для «Мальчика». Потащимся пешком. Идти тяжело. Связи нет…

– А почему нет связи?

– По нашим данным, многие из современных радиоприборов не годятся для Венеры. Пользоваться можно только УВЧ. Остальное все стирается магнитными полями.

– Ну дальше.

– Будем тащить на себе еще и эти маяки, будь они неладны. Потом доберемся до места, проведем исследования, установим маяки – и назад. Все очень просто. Начать и кончить.

– Ф-фу, – сказал Алексей Петрович. – Давай еще по одной, что ли.

Вальцев налил, и они молча выпили, значительно подмигнув друг другу.

– Завтра в это время, – сказал Вальцев, отдувшись и понюхав корочку, – мы уже будем на Седьмом полигоне.

– На седьмом… на чем?

– На Седьмом полигоне. Это крупная база Управления в Заполярье. Оттуда через месяц будем стартовать.

– А как ты думаешь, когда мы вернемся?

– Когда вернемся? Точно сказать нельзя. Если бы речь шла о нормальных атомных ракетах с жидким горючим, я бы рассчитывал года на полтора.

– Ого!

– Ну, а поскольку мы летим на «Хиусе», сроки сокращаются раз в десять.

– Слушай, почему это? Что это за чудо – «Хиус»?

Вальцев усмехнулся.

– Видел у Краюхина в кабинете?

– Что? Эта дурацкая черепаха?

– Чудак. Это модель «Хиуса», вот что это такое. Я, брат, всего-навсего геолог и в этих вещах не силен. Но в общем дело обстоит следующим образом. Старые ракеты вынуждены все время экономить горючее и пользоваться притяжением Солнца и планет. Например, перелет до Венеры занимал несколько месяцев. Из этого срока двигатель ракеты действовал всего час при взлете и несколько минут при подходе к спутнику. Остальное время ракета двигалась пассивно, по законам всемирного тяготения. А «Хиус»…

– Ну, а «Хиус»?

– «Хиусу» не нужно экономить. Термоядерная ракета. Почему-то ее называют «фотонной». Она все время летит с включенными реакторами и может, как говорят, достигать любых скоростей. Но как это делается – убей, не знаю.

– Он сейчас на полигоне?

– Нет, что ты! Он в пробном рейсе. Побыл на наших искусственных спутниках при Венере и должен через две недели вернуться. Еще вопросы?

– Почему сгорел первый «Хиус»?

Вальцев, прищурившись, посмотрел на Алексея Петровича.

– Тебе это уже известно, оказывается? Да… Никто не знает почему. Спросить не у кого. Единственный человек, который мог бы пролить свет на происшествие, как говорится в детективных романах, это Ашот Петросян, светлая ему память. Он распался в атомную пыль вместе с массой тугоплавкой легированной стали, из которой был сделан корпус первого «Хиуса».

Он помолчал, играя вилкой.

– Конечно, «Хиус» еще очень несовершенен. Но ведь нужно! Нужно, Алеша! Сейчас это единственное средство освоить Венеру. Вот и летим. Подумай, миллиарды тонн радиоактивных материалов, когда мы дрожим над каждой тонной! И прямо под ногами. Какая находка для государства! А время не терпит…