Вспомни меня - Дмитрий Лазарев Страница 8

– Дверь… – пролепетала Кира, – открылась… Ключ… подошел… Я… риэлтор дала…

– Что вы там бормочете? – нахмурился Антон.

– Вот… возьмите… – Она положила ключи на тумбочку в прихожей, продолжая пятиться и нащупывая ногами свои туфли. – Я… уезжала… Не знала, что уже продали…

– Что за чушь?!

– Нет… Просто дурацкое недоразумение… Простите еще раз… Замок смените… На всякий случай…

Наконец ноги ее нащупали туфли. Кира влезла в них, не глядя, распахнула дверь и пулей вылетела на площадку. Каблуки зацокали по полу к лифту, и она молилась только об одном: чтобы его никто не вызвал, и он ждал ее здесь, на седьмом этаже. Так оно и оказалось. Впрочем, Киру никто не преследовал. Антон, видимо, удовлетворился тем, что незваная гостья ретировалась, оставив ключи. Замок он наверняка сменит сегодня же…

Лифт поехал вниз. Господи, как же плохо! Какой-то жуткий, немыслимый кошмар: словно неизвестный злодей украл ее жизнь, просто вычеркнув Киру Туманову изо всех списков. И ужас этой мысли доконал Киру. Она сползла по стенке лифта и безутешно зарыдала.

* * *

День Изменения. 12:30–13:30.

Данил ехал в аэропорт по Кольцовскому тракту и размышлял. «Обязательства есть обязательства», – сказал он себе, отправляясь встречать друзей. Сказал и вздохнул… Опять он возвращается к своим излюбленным граблям, на которые наступает уже почти на автомате… «В дружбе чувство долга – лишнее, – любила говорить Кира в периодически возникающих у них философских беседах. – Если ты в отношениях с друзьями делаешь что-то лишь потому, что чувствуешь себя обязанным, значит, это уже не совсем дружба».

В общем-то, мнение у Данила по этому вопросу было такое же, только вот жить в соответствии с ним у него пока не очень-то получалось. Тяжким якорем висело на нем прошлое, когда чувство долга являлось главным системообразующим чувством в его жизни. По большому счету, лишь недавно, после встречи с Кирой, начал он жить так, как хочется ему, и делать то, чего просила его душа. То есть не полностью, конечно, но процент таких дел в его жизни существенно увеличился. Но чувство долга сдавать свои позиции не спешило и все еще имело на Воронцова весьма серьезное влияние. Даже в дружбе.

«Должен» и «чтобы не обидеть» – вот два главных мотива, руководивших долгое время поступками Данила почти безраздельно. Сейчас их власть несколько покачнулась, но пока не пала окончательно. Для этого ее еще требовалось расшатывать и расшатывать. А в данном случае он поступил полностью в соответствии со старыми принципами – обижать друзей не хотелось. Не так уж много их было в жизни Данила, чтобы рисковать потерей сразу четверых.

Впрочем, кто может дать точное и исчерпывающее определение дружбы? Можно ли так назвать то, что было между Данилом и этой четверкой? Или для их отношений следовало подобрать другой термин? Их сблизил футбол. Как-то они встретились в Питере на «фанатке» «Петровского» и воочию наблюдали фантастический разгром мюнхенской «Баварии», ученный их любимцами. Естественно, такое событие нельзя было не отметить. Они гуляли по барам, а затем и просто по городу до утра. Данилу плохо запомнилась та ночь: он был пьян и счастлив. Таких эмоций ему еще испытывать не приходилось: всего в третий раз в жизни пошел на стадион смотреть футбол, но впервые видел свой любимый «Зенит», да еще в его святая святых – на «Петровском». Кажется, тогда от крика он сорвал голос, зато приобрел четырех друзей.

О, это были колоритнейшие личности, и назвать их типичными «ультрас» язык не поворачивался. Два мужчины и две женщины. Но только двое из них составляли пару (причем, супружескую) – Серж и Эжени. Нет, они оба были, конечно, русские, коренные питерцы, и звали их по-настоящему Сергей и Евгения, но называли их все исключительно на французский манер, потому что они так просили сами. Серж был самый старший из всей четверки. Ему недавно стукнуло 38 – всего на три года больше, чем Данилу, но порой Воронцов чувствовал себя рядом с ним мальчиком – настолько мудрые мысли высказывал этот псевдофранцуз. Эжени его стоила. Она активно увлекалась духовными практиками и эзотерикой, читала Кастанеду, Блаватскую, Зеланда… Серж как-то обмолвился, что считает ее экстрасенсом.

Двое других парой не являлись. Но, в отличие от Данила с Кирой, их можно было назвать настоящими друзьями, без всякого подтекста. Олег сравнительно недавно развелся и клялся всеми святыми, что «в жизни больше не сунется в эту мышеловку». Он любил строить из себя простого парня «от сохи», но это была лишь маска, правда, достаточно добротная и хорошо приклеенная к лицу. Приподнималась она лишь иногда, в узкой компании друзей (без «левых»). На самом деле он был достаточно умным и начитанным. В самолете в его руках постоянно оказывалась электронная «читалка», под завязку набитая самыми разными книгами – от классики до киберпанка. Ходили упорные слухи, что он и сам пробует себя в литературе, правда, под псевдонимом.

Наташа регулярно встречалась в Питере с одним молодым человеком, но окончательно сойтись им мешало весьма значительное несовпадение интересов. В частности, к футболу, да и спорту вообще ее избранник был абсолютно равнодушен, а потому никак не мог понять, какая сила тянет Наташу гонять с «Зенитом» на выезды по всей стране. Скользящий график успешного менеджера по рекламе давал ей некоторую свободу перемещений, чем она с успехом и пользовалась.

Вот такая это была компания. Почему они той счастливой весенней ночью приняли в свой круг совершенно незнакомого болельщика из Екатеринбурга, Данил до сих пор терялся в догадках. Казалось бы, общего у них немного, ан нет – прикипели же почему-то! Общались, правда, с тех пор в основном дистанционно – через интернет, а виделись за четыре года всего однажды – еще на одном матче в Москве, куда их привела фанатская судьба, а Данила – оказия в виде командировки.

И вот – новая встреча. «Великолепная четверка» с пересадками летела в Японию, куда «Зенит» на днях отправлялся на коммерческий турнир, и собиралась провести в Стране восходящего солнца как минимум две недели. Серж и Олег подогнали под это дело свои отпуска, Наташа грамотно перестроила свой рабочий график, а Эжени и вовсе была домохозяйкой, благо, муж зарабатывал более чем достаточно для обеспечения семьи. Рейс они подобрали так, чтоб хотя бы несколько часов провести в Екатеринбурге. Мог ли Данил теперь их кинуть?!

Так что, как ни крути, а дружба, пусть даже самая настоящая и искренняя, иногда не может обойтись без «должен». Главное, чтобы «хочу» имело безусловный приоритет, и «должен» не становилось правилом. Сейчас о «хочу» в чистом виде речь не шла. Мысли и тревоги Данила Воронцова находились слишком далеко от аэропорта и прилетающих друзей, но не встретить их он не мог. Хотя при других обстоятельствах, безусловно получил бы от встречи с ними куда большее удовольствие, чем сегодня.

Кольцовский тракт был сравнительно свободен, так что пункта назначения Данил достиг без помех, а поскольку выехал с запасом, то и существенно раньше часа прибытия самолета из Питера. Но ничего, это было даже кстати: посидеть немного, привести мысли и эмоции в порядок, успокоиться, чтобы изобразить на лице подобающую случаю радость от встречи… Они ведь едут отдыхать и вовсе не виноваты в том, что у него тут произошло. К чему портить их радостно-предвкушающее предотпускное настроение своими головняками?