Слуги меча - Энн Леки Страница 8

— Доктор просит разрешения поговорить с вами, капитан флота.

В коридоре Амаат, услыхав шаги другого солдата из своего подразделения у себя за спиной, умолкла, внезапно прислушавшись к самой себе.

— Разрешаю, — ответила я Калр Пять без особой необходимости, ведь она уже знала о том, что я планировала поговорить с врачом.

Дверь открылась, и вошла доктор, несколько резче, чем предписывал этикет.

— Капитан флота, — начала она, сдержанно и в то же время яростно.

Я подняла руку, остановив ее.

— Доктор. Присядь. Будешь чаю?

Она села. Отказалась от чая. Калр Пять вышла из комнаты по моему приказу, чуть-чуть обиженная: ей придется пропустить, что скажет доктор, — а по всем признакам это будет интересно. Когда она ушла, я махнула рукой врачу, сидящей за столом напротив меня. Давай.

— Прошу снисхождения у капитана флота. — Непохоже, чтобы ее вообще заботило, проявлю я его или нет. Под столом она стиснула руки в перчатках в кулаки. — Капитан флота. Сэр. Вы удалили из медсанчасти некоторые лекарственные препараты.

— Да.

Это приостановило ее порыв. Казалось, она ожидала отрицания.

— Больше никто не мог этого сделать. Корабль настаивал на том, что они не покидали хранилища, и я просмотрела журнал регистрации, все записи — от начала и до конца, и не нашла отметки о том, что кто-либо брал их. Больше на борту нет никого, кто мог бы спрятать это от меня.

Я опасалась, что это больше не так. Но я этого не сказала.

— Лейтенант Тайзэрвэт пришла к тебе вчера в конце своей смены и попросила помочь с небольшой тошнотой и чувством тревоги.

— Два дня назад, через несколько часов после того, как мы вошли в шлюзовое пространство, лейтенант Тайзэрвэт испытала стрессовое состояние. Некоторое недомогание. Обнаружила в тот вечер, что не в состоянии толком поужинать. Ее солдаты из подразделения Бо заметили это с беспокойством: ведь проблема с большинством семнадцатилетних — накормить досыта, а не уговаривать поесть. Промеж собой они решили, что она тоскует по дому. — И страдает оттого, что меня явно злит ее присутствие.

— Ты беспокоишься за ее здоровье?

Доктор чуть не подпрыгнула на своем месте от возмущения.

— Не в этом дело! — Вспомнила, с кем разговаривает. — Сэр. — Сглотнула, подождала, но я ничего не сказала. — Она очень волнуется. Похоже, у нее какой-то эмоциональный стресс. Это понятно. Совершенно нормально для салаги-лейтенанта, получившего свое первое назначение. — Говоря это, она осознала, что я, наверное, обладаю исчерпывающим опытом по части того, что является нормальным для очень юных лейтенантов на их первом месте службы. Пожалела, что заговорила, пожалела мимолетно, что пришла сюда, чтобы противостоять мне, обвинить меня. Лишь на мгновение.

— Совершенно нормально в сложившихся обстоятельствах, — согласилась я, однако имея в виду совсем другое.

— И я не смогла помочь ей, потому что вы забрали все до одного препараты, которые я могла ей дать.

— Да, — признала я, — забрала. А в ее организме было что-нибудь, когда она прибыла сюда? — Я уже знала, каким будет ответ, но все равно спросила.

Доктор, удивленная моим вопросом, прищурилась, но лишь на мгновение.

— Она выглядела так, словно что-то приняла, когда пришла в медсанчасть из челнока. Однако, когда я ее исследовала, там ничего не было. Думаю, она просто устала. — Едва заметная перемена ее позы, изменение эмоционального фона, которое я уловила, сообщили мне, что сейчас она размышляет над важностью моего вопроса, над странным несоответствием того, как лейтенант Тайзэрвэт выглядела, на ее профессиональный взгляд, и тем, что сообщили показания приборов.

— Есть ли в ее документах какие-нибудь рекомендации или указания о применении препаратов?

— Нет, ничего. — Казалось, доктор не пришла ни к какому заключению. Не говоря уже о том, к которому пришла я. Но теперь она явно испытывает любопытство, а от былой злости не осталось и следа. — Недавние события оставили тяжелый след в каждом из нас. А она очень молода. И… — Она засомневалась. Наверное, чуть было не сказала, что сейчас уже все на борту корабля знали, как я разозлилась, когда лейтенанта Тайзэрвэт назначили на «Милосердие Калра». Настолько, чтобы перестать петь на несколько часов.

Теперь уже весь экипаж понимал, что это значит. Стал даже находить утешение в том, что есть столь очевидный способ узнать, все ли идет так, как следует.

— Ты собиралась что-то сказать? — ровным голосом спросила я, придав лицу нейтральное выражение.

— Я думаю, она чувствует: вы не хотите ее здесь.

— Не хочу, — подтвердила я. — Действительно.

Врач покачала головой, она не поняла.

— Прошу снисхождения у капитана флота. Вы могли отказаться взять ее.

Я могла отказаться взять ее. Оставить на стыковочном причале дворца, когда уходил челнок «Милосердия Калра», и не вернуться за ней. Я всерьез раздумывала об этом. Я уверена: Скаайат поняла бы это и ухитрилась бы обнаружить, что ни один пристыкованный в порту корабль не может подбросить юного лейтенанта на «Милосердие Калра», пока не станет слишком поздно.

— Ты дала ей что-нибудь?

— Кое-что, чтобы она уснула. У нее был конец дня. Вот и все, что я смогла сделать. — Это и сердило доктора, а не только мое вмешательство в ее сферу, то, что она оказалась неспособна помочь.

Я не удержалась от быстрого, моментального взгляда. Лейтенант Тайзэрвэт спит, но не глубоко. Не безмятежно. По-прежнему напряжена, все тот же приглушенный фон обеспокоенности.

— Доктор, — сказала я, возвращая свое внимание туда, где находилась сама, — ты совершенно права, что на меня злишься. Я ожидала, что ты рассердишься, и предполагала, что ты будешь протестовать. Я была бы разочарована, если бы ты этого не сделала. — Озадаченная, она сощурилась, по-прежнему держа на коленях руки, стиснутые в кулаки. — Доверься мне. — Большего я пока сказать не могла. — Я — неизвестная величина, я… не из тех, кому обычно дают командные должности. — На лице врача промелькнуло понимание, потом — тень отвращения и тут же — смущение оттого, что она это почувствовала, ведь она понимает, что я способна это видеть, что я почти наверняка наблюдаю за ее реакцией. Врач отремонтировала мои имплантаты, которые я деактивировала и повредила, чтобы их скрыть. Врач знает, кто я такая, как больше никто на борту, кроме Сеиварден. — Но доверься мне.

— У меня нет выбора, не так ли, сэр? Мы отрезаны от всех, пока не достигнем Атхоека, и мне некому пожаловаться. — Она раздражена.

— Пожалуйся на Атхоеке, когда мы туда доберемся. Если у тебя еще останется такое желание. — Если там будет кому пожаловаться, чтобы из этого вышел хоть какой-то толк.

— Сэр. — Она поднялась, удержавшись от того, чтобы не выпалить еще что-то. Неуклюже поклонилась. — Можно идти?