Страна Арманьяк. Бастард - Александр Башибузук Страница 8

— Как тебя зовут? Кто твой хозяин?

— Я свободный! — с вызовом буркнул разбойник. — Я Уильям Логан, из Ланарка.

— Это где?

— В Скоттии…

— Где?

— По-вашему — Шотландия.

— А что здесь делаешь? Воевал бы на родине с англами. Или проще на путников нападать?

Шотландец от возмущения даже рыкнул и отвернул бородатую морду.

М-да… кажется, больное место задел… по фильмам знаю, что не дружат они с англичанами. И, кажется, совсем недавно, а может, и прямо сейчас рубятся с ними не на шутку.

— Что рычишь, борода? Вот что мне с тобой делать?

— Убей… Мне все равно…

— Так не бывает… — Пощекотал кончиком клинка его подбородок. — Почему скрываешься в лесу? В розыске? Вина на тебе есть?

— Вины нет. Розыск есть… — буркнул мужик.

— Розыск без вины не бывает. Ладно… рассказывай. Обещаю, если есть на тебе преступление какое, сам решу судьбу твою. Выдавать не буду. Говори, а то я найду способ развязать тебе язык.

— Зачем оно тебе, кабальеро? Я в твоей власти, делай, что должно, и покончим с лишними разговорами.

— Вот даже как… — Пристально посмотрел шотландцу в глаза.

Как на моем месте поступил бы Жан Жанович, у меня сомнений нет. Глотку от уха до уха, и все дела. Он же дворянин… кабальеро… странно, при чем здесь кабальеро… вроде во Франции нахожусь, рыцарь по, крайней мере, привычнее звучит. Ладно, со временем разберусь, дело совсем не в этом. Дело в том, что я дворянчик средневековый только с виду, ну и чуть-чуть натуры проскакивает, а в остальном вполне цивилизованный человек двадцать первого века, и просто так резать глотки мне претит. Конечно, можно съехать на обстоятельства, внедрение в образ и запросто прикончить этого бедолагу, и даже очень подмывает это сделать, опять же свидетелей нет… но не буду…

— Сколько дней не ел?

Мужик изумленно уставился на меня и промолчал. Ага… видно, здорово я из образа благородного кабальеро выбиваюсь…

— Понятно… долго. Клянись Пресвятой Девой Марией, что не будешь пытаться убежать, когда я тебе развяжу руки.

— Клянусь Девой Богородицей, что не буду чинить вреда тебе, кабальеро, и не буду убегать, — недоверчиво глядя мне в глаза, пообещал шотландец и протянул руки.

— Смотри… — Я развязал путы. — Сиди здесь без движения, я сейчас.

Вытащил из сумки еду и на большой ломоть хлеба положил кусок мяса. Прихватил бурдюк с вином и вернулся к пленнику.

— Ешь… — Сунул хлеб в руки шотландцу и присел в стороне на валун, который он минутами ранее безуспешно пытался расколоть своей башкой.

Бурдюк с вином оставил себе: губами к горлышку он прикоснется только через мой труп. Смердит же, как падаль.

Уильям с едва сдерживаемым рычанием набросился на еду, уничтожив хлеб с мясом мгновенно.

— Руки ладошками сложи… — налил ему в них вина. — Перекусил? Больше тебе пока нельзя. Рассказывай давай… Ты не понял? Живее, а то скоро мое терпение закончится.

— Спрашивай, благородный кабальеро, все тебе расскажу. — Уильям выковырял из бороды последние крошки и отправил их в рот. — Только я тебя, бастард д’Арманьяк, не понимаю. Зачем оно тебе?

— Откуда ты меня знаешь? — попытался я скрыть изумление.

Получается, что Жан Жаныч был известный персонаж или… или я ни хрена не разбираюсь в Средневековье, что скорее всего.

— Твой щит, кабальеро. — Пленник показал рукой. — Герб д’Арманьяк, полоса бастарда. Тебя же я не знаю.

— Ты обладаешь познаниями, неведомыми для смерда. Берегись, если ты врешь… — позволил я выпятиться в себе Жан Жановичу.

— Я же тебе говорил… не смерд я. — Шотландец поморщился. — Положение мое, воля злого рока и проклятие моего рода, преследующее нас со времен Брюса…

— Говори, — приказал я.

Как все интересно… сейчас он окажется прынцем в изгнании. Средневековье, ёптыть.

— Я из великого клана Логанов… — прокашлявшись, начал повествовать Уильям. — Воины нашего клана — сподвижники Роберта Брюса, законного кинга Скоттии. Двое из нас сопровождали Черного Дугласа, когда он вез сердце короля в Святую Землю, и погибли, покрыв клан славой. Мой предок был шерифом Ланарка, получил эти земли от самого Брюса и был повешен тираном Эдуардом Карнарвонским, мужеложцем и содомитом, пусть горит его душа в аду…

— Это, конечно, все впечатляюще… — прервал я Логана. Плеснул ему еще вина в ладони и приказал: — Давай эти истории оставим на потом. Ближе к делу.

— Это же история нашего рода… — попытался возмутиться шотландец, но, увидев мое недовольное лицо, поспешил продолжить: — Моя семья — лэрды, входящие в клан Логанов…

— Что такое лэрд?

— Мы землевладельцы… ну… нетитулованные дворяне. — Уильям немного смутился. — Но лэрды также заседают в палате лордов в одном помещении…

— Короче!

— Нас прокляли, и дела семьи покатились под гору. Жены перестали родить мальчиков, посевы не всходили, на скот напал падеж. Мужей наших поражало безумие, они стали предаваться непотребному…

— Ты меня уже достал…

— В общем, меня во искупление грехов рода отправили в монастырь…

— Так ты монах? — Я расхохотался.

Вот ну никак не похож этот громила на монашка. Все что угодно, только не это.

— Был… — мрачно насупился Уильям. — Доминиканцем.

— И сбежал?

— Сбежал.

— От чего? Не по нраву епитимьи и палка настоятеля? Девок непотребных захотелось? — ехидно поинтересовался у шотландца.

Ну от чего еще можно сбежать из монастыря; по мне, так только по этим причинам.

— Поспорил…

— Я тебя сейчас кинжалом ткну, rojai bistree… — Последние слова у меня вырвались по-русски, и я невольно осекся… так и спалиться можно.

— Меня перевели в аббатство Сен-Север во Францию переписчиком летописей, так как я грамоте и искусству писания образов обучен. А там я поспорил с настоятелем по поводу некоторых теологических определений Фомы Аквинского.

— Убил? — догадался я.

— Нет… — тяжко вздохнул Уильям. — Связал и порол вервием… А что? Он поносил меня и сквернословил, не признавая очевидные догматы.

— Ой, не могу… — чуть не задохнулся от хохота.

Это же надо… теологический диспут с насилием… ну, красавчик.

Отхохотав, налил ему еще вина и дал хлеба.

— Продолжай, парень, ты мне уже нравишься.

— Закрыли меня в монастырскую темницу на месяц, наложили епитимью. Обязали носить вериги семифунтовые и уязвлять плоть голодом и плетью… Ну, и сбежал я… Пробирался ночами до Арагона, хотел наняться воевать с маврами. По пути подрядился расписать базилику в соборе Святой Марии, что в городе Оше…