Бэд Рашн. Книга 2. Архангелы и Ко - Федор Чешко Страница 8

Веки раздвигались так медленно, с такой невыносимой натугой, что Матвею отчётливо прислышался визгливый жалобный скрип. Но когда титанический труд увенчался-таки успехом, и когда удалось, сцепив зубы да обливаясь слезами, перетерпеть нападение света, остервенело кинувшегося выгрызать обеззащитневшие глаза… Да, вот тогда-то выяснилось: приложенные усилия и перенесённые муки стоили того, чтобы их переносить и прикладывать.

Потому что вокруг обнаружились голые белые стены, и стен этих было три, а четвёртую подменяла собой прочная решетка с раздвижными дверьми (запертыми), с раздвижным окошком (запертым) и с табличкой на глобале (первая надпись на глобале, увиденная Матвеем за последние четыре месяца): «Прикасаться воспрещено. Любыми способами препятствовать наблюдению из коридора воспрещено».

Молчанов умиротворённо смежил глаза и расслабился. Более детальное изучение окружающего интерьера ему не требовалось – ещё в детстве будущему суперхакеру выпало предостаточно возможностей изучить такие интерьеры во всех их стандартных подробностях.

Не глядя и даже толком не ощупывая он знал теперь, что валяется (в одежде, обуви и, кажется, в шляпе) на этаком жестком влагоотталкивающем топчане, хоть под, хоть за которым хрен спрячешься; а треть противоположной стены залита голубоватым керамопластом, из которого торчит кран (температура воды плюс тридцать два градуса по шкале Цельсия), раковина, полочка с умывальными принадлежностями (мыло от древности растрескалось, а зубной массажер лыс и на попытку включения реагирует одним лишь истерическим писком)… А ещё там есть зеркало – непременно треснувшее и захватанное мыльными пальцами…

Вспомнив о зеркале, Матвей непроизвольно вновь приоткрыл глаза и скосил их на «умывальный угол». В этот раз открывание глаз удалось с поразительной лёгкостью, но, пожалуй, лучше бы оно не удалось вообще.

Ошарашенный увиденным Молчанов судорожно задёргал ногами и сел, уставясь в надреснутое, захватанное мыльными пальцами зеркальное стекло. А оттуда, из стекла этого, с ужасом пялилось на Матвея какое-то невообразимое уродище. Губы – ни дать, ни взять хотдоги под кетчупом, нос цветом, формой и, главное, консистенцией напоминает маринованный томатоид, а уж глаза… Две треснувшие перезрелые сливы. Два стремительно, именно что НА ГЛАЗАХ чернеющих синяка, в недрах которых совсем потерялись тусклые пятнышки заплывших зрачков. Ужас.

Матвей машинально притронулся к нижней губе и зашипел от как-то вдруг, толчком осознавшейся боли. Ч-чёрт… Похоже, хитроумный план увиливания от многолетнего труда в свинарнике обошелся намного дороже, чем кое-кто имел наглость рассчитывать… Да и удался ли он вообще, план этот?

Идея-то была примитивна, как всё великое. Зиждилась она на том резонном соображении, что космопорт, как объект неисключительного пользования Новоэдемской общины, находится под юрисдикцией не местных правоохранительных органов, а Интерпола. Матвей рассчитывал, что за дебош в ресторане его упекут в полицейский участок и местным властям выдадут только при наличии твёрдых гарантий, что к выданному нарушителю в качестве наказания не будут применены меры, осужденные Берлинской Конвенцией. К таковым, как известно, относятся смертная казнь, насильственное изъятие трансплантабельных органов и принудительные работы (почитаемые разновидностью рабства). Насчёт оных последних, естественно, гарантий не будет (а если и будут, никто в них не поверит), и выдача не состоится. Дальше же всё вообще поскользит, как на антиграве. Задержанный Интерполом имеет право связаться с любым человеком; правда, только с одним, так нам и надобно только одного – Дика Крэнга. Ну, и никуда дружочек Дикки не вывильнет: как миленький раскошелится и на залог, и на билет, и на другое-прочее. А уж после другого-прочего будет видно.

Да, план был хорош. Только вот удался ли он?

Окружающее, конечно, очень смахивает на участок, но…

Именно так: но.

Конечно, в сидящих на голодном энергопайке Сумеречных Кварталах тоже вместо изолирующих полей использовали разную примитивщину типа бронестеклопласта или вовсе уж вульгарных решеток. Но Сумеречные Кварталы даже сами их жители редко величали иначе, нежели трущобами, дырой или родственными нецензурными именованьями. А Новый Эдем и наипристрастнейший злопыхатель так не назовёт. Почему же?..

И ведь если б только решетка! А этот громоздкий комплекс непонятных сооружений в том месте, где надлежало бы расположиться унитаз-дезинтегратору? Всё больше и больше рискуя чистотой одежды и санитарным состоянием камеры, Матвей несколько труднопереносимых минут протоптался возле уродливого керамопластового сосуда, беспомощно заглядывая в наполненный водою квадратный бак, щупая скрученную рулоном ленту из незнакомого вещества и понося разработчиков загадочного оборудования самыми ужасными словами, какие только приходили на ум. Вот ведь, наверное, древность… До такой дремучей посконщины даже местные ревнители старины не додумались (эти, кстати сказать, долбанные ревнители как бы не ревностнее всего блюдут именно удобства личного невыставляемого напоказ быта)…

Ругался Матвей, конечно же, зря. Не будь его наблюдательность помрачена алкоголем и побоями, он давно бы уже заметил прилепленную к стене прямо над водяным баком подробнейшую инструкцию. Когда же это произведение ввернулось-таки в поле Молчановского зрения, времени на штудировку всех сорока четырёх пунктов уже не оставалось.

Еле успев кое-как пробежать глазами параграфы «Подготовка к работе» и «Исходные операции», Матвей был вынужден приступить к их судорожному выполнению. Дальнейшее превратилось в настоящую пытку. И нечего ухмыляться. Сами попробуйте сидя читать мелкий убористый текст, зафиксированный позади на уровне вашего затылка – и ведь это сидя не просто так, а занимаясь ответственным, можно даже сказать рискованным делом!