Понять Вечность - Борис Долинго Страница 8

Когда до места посадки бота осталось метров триста, капитан остановил машину на небольшой полянке у маленького болотца, заросшего ивняком. Включив режим внешнего прослушивания по разным диапазонам, он оценил обстановку. М-да, если впереди у бота и была какая-то заварушка, то сейчас всё уже закончилось.

«Скорее всего, дисы уже там», – подумал капитан Колот Винов, – «именно поэтому не было погони: ловушку готовят, понимают, что в лоб меня так просто не возьмёшь. Правда, возможна и такая ситуация: быдло-десантники прикончили д'Олонго и попытались стартовать. Тогда либо они сами гробанулись: пилотов-то среди них нормальных нет, либо их сбили дисы. Что ж, куда ни кинь, всюду…»

Тут следовало употребить какое-то интересное слово, но его не было в словаре капитана. «Вот же чёрт», – подумал он, – «ведь чувствую, что какое-то слово должно быть, такое крепенькое слово, от которого уши вянут, а нету его почему-то. Почему? Ну, скажем, возьмём слово „хай“. Ничего не значит, но под определение „крепенькое“, безусловно, подходит. Таким образом, будем говорить так: „Куда ни кинь, всюду хай!“

«А что, вполне нормально», решил капитан. Хай, так хай. Он знал, что можно было говорить ещё так: «Пошёл на хай!». Это когда кто-то надоел очень сильно. Ну, что бы, значит, этот тип ушёл куда-то далеко-далеко, и не возвращался больше. Вполне нормальная идиомка!

Капитан прихватил реактивный автомат с туннельным подствольником и мягко спрыгнул на густую влажную траву. Его гибкое тело скользило среди растительности подлеска так аккуратно, что под ногами не хрустнул ни один сучок. Двигаясь в таком темпе, он, наконец, достиг места посадки.

На краю поля было совершенно тихо. Жужжали какие-то насекомые, порхавшие над цветами, хорошо пахло хвоей и нагретой корой деревьев, но людей у бота видно не было, хотя чечевица космического челнока по-прежнему стояла, как ни в чём не бывало, на прежнем месте. Чёрным провалом маячил открытый люк, и это было очень плохо.

Капитан напряг все свои органы чувств. Ему показалось, что он ощущает запах гари и палёного мяса. Приглядевшись, он заметил несколько трупов, явно принадлежавших наёмникам, которые валялись, как попало, среди кустиков и кочек. У опоры бота в небо поднимался небольшой столбик дыма: явно что-то догорало.

Колот Винов ещё раз всмотрелся в тёмную дыру люка. Ловушка, решил он и перевёл предохранитель автомата в боевое положение.

Вдруг его чуткое ухо уловило слабые регулярно модулированные звуки, доносившиеся со стороны бота, как раз оттуда, где лёгкой струйкой вился дымок. Капитан прислушался, из последних сил напрягая барабанные перепонки.

Голос с явно выраженными пьяными интонациями, показавшийся, тем не менее, знакомым, пел старинную застольную песню. Капитан даже вспомнил, что называлась эта песня «Интернационал». Кажется, таких песен было почему-то даже три штуки. Из отрывочных сведений, полученных в военной академии на Попое, капитан припоминал, что, вроде бы, песню эту любили петь в одном очень большом государстве, существовавшем на какой-то далёкой планете, возможно, на той же Земле, тысячи две лет тому назад. В то время там, якобы, имелось множество государств, в каждом из которых пытались установить свой собственный общественный строй, отличный от всех других.

«Чёрт, как же называлось то государство?» – подумал капитан. Хотя какой сейчас от этого толк? Всё ведь кануло в небытие или куда-то ещё. Будешь мозги напрягать – опять эти зелёные галлюцинации появятся.

Гораздо насущнее узнать, что же произошло здесь. Кто там поёт, например, певец засранный? Голос-то, голос, вроде бы, знакомый…

Капитан сплюнул: терять ему уже было нечего. Он вышел из-за кустов и, не прячась, пошёл напрямик к боту, обходя округлый корпус справа.

Когда Колот Винов обогнул высившуюся перед ним серую махину, глазам предстало зрелище, которое он ожидал увидеть меньше всего. Рядом с одной из посадочных опор горел костёр, над которым на рогатке висел котелок. От варева, булькавшего в посудине, поднимался пар, смешивавшийся с дымком.

У костра прямо на траве валялись два тела, по позам которых капитан понял, что это не мертвецы, а просто пьяные «в стельку». Рядом с телами, привалившись спиной к башмаку посадочной опоры, напоминавшему куриную лапу с растопыренными пальцами, сидел его зампоид лейтенант д'Олонго. Он, безусловно, находился в сознании, но, судя по всему, тоже был пьян как свинья.

Лейтенант, однако, сохранял сидячее положение, хотя и не без помощи опоры, и распевал этот самый «Интернационал», не в такт размахивая перед собственным носом бутылкой, в которой что-то ещё плескалось.