Утомленное солнце. Триумф Брестской крепости - Валерий Белоусов Страница 8

— Видали? — радуется Мохнач. — Славка, не лапай! Вам, связистам, такое имущество не положено! Я не жадный, я хозяйственный. Как все бульбаши!

Приятели ржут в голос, а Мохнач грозно хмурит брови, но через секунду присоединяется к смеющимся.

— Когда ценный оптический прибор обновишь-то? — подкалывает неугомонный Дамарацкий.

— У нас в понедельник учения за городом, вот! Буду командовать! — пыжится Мохнач.

— О как! — делано удивляется Дамарацкий. — А тема какая?

— Военная тайна! — громко отвечает Мохнач. Приятели снова ржут, и младший лейтенант «сдается». — «Рота в обороне». Будем копать индивидуальные стрелковые ячейки — от забора и до обеда. Ну, ладно… Кто со мной в Дом Красной Армии? Так, Славка готов… Коля, ты идешь?

— Отстань, аспид! — укладываясь на койку, отвечает Дамарацкий. — Мне завтра в восемь ноль-ноль надо быть на полигоне. Мы, пулеметчики, народ технический, не то, что вы, крупа косопузая! Хоть выходной, а все при деле!

— И чего это вас от отдыха оторвали? — удивляется Мохнач.

— Пулеметы новые смотреть будем. «ДС», Дегтярев-Станковый. Ты, по серости своей, о таких, поди, и не слыхал?

— Уж куда нам, дуракам, чай пить! — разводит руками Мохнач и тут же подкалывает Николая. — Зато вот пистолета тебе так и не выдали!

— А зачем мне пистолет? — с усмешкой отвечает Дамарацкий. — Пивную бутылку я зубами откупориваю, без помощи затворной скобы…

Приятели снова ржут. Молодые здоровые ребята, им палец покажи — ржать будут…

— А вот тебе без пистолета никак нельзя! — продолжает насмешник Дамарацкий.

— Это еще почему? — предчувствуя новую подколку, подозрительно спрашивает Мохнач.

— Потому как пошлындаешь ты сейчас в ДКА, или на танцплощадку в парк «КИМ», снимешь там барышню… кто же против твоего бинокля устоит! — объясняет Дамарацкий. — К нам в комнату ты ее не потянешь, потому как стеснительный донельзя!

Слушатели грохают от смеха. И громче всех смеется сам Мохнач. А неугомонный Дамарацкий неторопливо продолжает.

— Значит, куда? На берег речки… А как скинешь галифе, так комары тучей и налетят на твою голую… гм-гм… вот и «пестик» пригодится — от комаров отстреливаться!

Народ в комнате уже не ржет — стонет от смеха. Мохнач швыряет в Николая подушкой.

— Завидуешь? Завидуй молча! — отсмеявшись, говорит младший лейтенант. — А мы пошли! Давай, Славка, вперед!

И лейтенанты, во всем своем великолепии, отправляются на поиски вечерних приключений…

21 июня 1941 года. 21 час 12 минут.

Брест. Поле у железнодорожного переезда

На краю поля, среди кустов, биплан «Р-5 ССС» с пограничной зеленой окантовкой красной звезды.

— Ты понял меня, Степанов? Долетишь до Минска, только долети, я тебя ПРОШУ, немедленно в штаб! — говорит Богданов внимательно слушающему его летчику. — Дежурному скажешь пароль «Воздух», он должен немедленно соединить тебя с Наркоматом. Доложишь лично товарищу Берии — все, что я тебе говорил, слово в слово… Только долети, я тебя ОЧЕНЬ прошу!

21 июня 1941 года. 21 час 18 минут.

Брестская крепость. Северный остров. ДНС № 5

Полковой комиссар Фомин Ефим Моисеевич, заместитель командира по политчасти 84-го стрелкового полка, устало ступая по посыпанной желтым песком дорожке, нежданно-негаданно возвращается домой.

Жена Августина только что уложила сына Юру и немало изумлена его приходом — ведь этим вечером он должен был уехать в Даугавпилс, в подотдел партполитпропаганды политотдела 23-й стрелковой дивизии, куда переводился начальником…

— Понимаешь, Густа, странное дело — на вокзале нет билетов ни на один поезд на восток, ни в мягкий вагон, ни даже в бесплацкартный! — объясняет Ефим, устало снимая сапоги. — Просто толпа народа из города уезжает. Представляешь, весь вокзал забит — и центральное здание, и перроны Московской и Граевской сторон. Причем едут одни женщины и дети… Комендант ВОСО ничем помочь не смог, разве что завтра, говорит… Ну, чего я ночь на вокзале делать буду? Завтра встану в пять утра… Да военному коменданту, честно говоря, не до меня было — там на грузовом дворе пограничники кого-то отловили…

— Ой, а у нас здесь тоже стрельба была, НКВД кого-то гоняло по крыше! — отвечает Августина и встревоженно спрашивает: — Фима, может, нам тоже уехать? К маме, в Житомир?

— Ты что, Густа! Ты же жена коммуниста! Как ты можешь такое говорить? — с возмущением говорит жене Фомин. — Подумаешь, НКВД кого-то гоняло… они вечно чертей ловят, как мой дядя Додик после Пурима… Это все полная ерунда!

В дверь заглядывает капитан Зубачев Иван Николаевич, помощник командира 44-го стрелкового полка по снабжению.

— Во дела, Моисеич! А я думал, ты сейчас в вагоне уже курочку доедаешь! Не уехал, что ли?

Фомин отрицательно качает головой.

— Да ладно, всех не переброишь, как мой батя-парикмахер говаривал… — скалит зубы Зубачев. — Пойдем, ребята, на сон грядущий пива выпьем!

Фомин и Августина задумчиво переглядываются. Но неугомонный Зубачев уже кричит своей жене:

— Шура! К нам Моисеич с Густой! Тащи пиво с ледника, быстро-быстро… Слушай, Моисеич, у нас тут днем такое было! Представляешь, только Шурка стирать собралась, ведро воды вскипятила, как вдруг…

21 июня 1941 года. 22 часа 00 минут.

Брестская крепость. Цитадель

Во всех частях гарнизона начинают демонстрироваться фильмы.

В бывшей церкви, а ныне клубе 84-го стрелкового полка показывают «Четвертый перископ». Сейчас бы такой фильм назвали блокбастером. Ну еще бы — фантастический боевик о будущей войне на море! Автоматическая, дистанционно управляемая подводная лодка РККФ уничтожает флот неназванной империалистической страны. У противника на флаге — свастика…

А в клубе 125-го стрелкового полка крутят фильм документальный: «Ветер с Востока» — о воссоединении с Бессарабией.

Зрителей особенно впечатляют кадры высадки с сотни тяжелых ТБ-3 авиационного десанта…

21 июня 1941 года. 22 часа 00 минут.

Брест. Парк имени Первого Мая

Лейтенанты Мохнач и Смагин сидят на лавочке с барышнями. Девушки по виду — типичные старшеклассницы: кудряшки, белые носочки, как в японских мультиках аниме. Молодые люди уже успели познакомиться… все же бинокль — великое дело!

Барышни увлеченно грызут зажатое между двумя круглыми вафлями (с выдавленными на них именами) молочное мороженое и, развесив уши, внимают кавалерам…

И на пустеющих улицах Бреста… шелест… шелест… шелест шагов. [10]