Последний танцор - Дэниел Моран Страница 8
Последний танцор - Дэниел Моран читать онлайн бесплатно
— Не делать чего?
Жасмин услышала, как выдвинулся ящик стола. Она выдохнула, полностью освободив легкие, закрыла глаза и покинула свое тело.
Комнату наполнил грязно-серый, клубящийся туман.
В промежутке между двумя ударами сердца Жасмин Мартинес отделилась от своего тела и прошла сквозь стол. Она не узнала марку оружия, которое Алайя хотела достать из ящика стола. Какой-то пистолет, судя по размерам, девятимиллиметровый. Уже со спущенным предохранителем. Она прикоснулась к нему, провела пальцем по металлу обоймы — пятнадцать патронов, один уже в стволе...
Жасмин не представляла, что Алайя собиралась делать с таким оружием, но и не испытывала желания ждать, пока это выяснится. Она выпустила пистолет, ухватила Алайю за руки чуть повыше локтей и погрузила пальцы в узлы светящихся синим нервных окончаний. От прикосновения Жасмин руки Алайи немели. Потом Мартинес открыла глаза — и мир вокруг снова обрел цвет и привычные очертания.
Пистолет бесшумно выскользнул из бесчувственных рук Алайи и упал на ковер. Жасмин смотрела на нее в упор сверкающими глазами и силой своего Дара перестраивала связь, налаженную с Алайей. А когда та глубоко вдохнула, готовясь закричать, прикоснулась к ее душе.
Жасмин медленно приходила в себя, почти не ощущая, что по ее щекам катятся слезы, а сама она сотрясается от безудержных рыданий. Она горевала о родителях, потерянных Алайей во время Большой Беды, и о том, как постепенно, один за другим, оставляли ее друзья. Она испытывала боль от непонимания, с которым сталкивалась Алайя, когда мужчины и женщины, становившиеся ей дорогими, чурались ее любви, принимая ее чувство за вмешательство в свою личную жизнь, а ее робость и застенчивость-за навязчивое кокетство. Алайя ужасно переживала, что уже слишком стара для того, чтобы продолжать ждать принца на белом коне, и смертельно боялась, что, так и не познав настоящей любви, состарится в одиночестве, никому не нужная.
И умрет.
Алайя заморгала. Ей потребовалось мгновение, чтобы зрение вновь стало четким. После этого она с внезапной заботой посмотрела на девушку:
— Вы в порядке, дорогая?
— Да... все прекрасно, — удалось выговорить Жасмин.
Дикая головная боль пульсировала в висках; такое происходило каждый раз, когда она использовала глубинные возможности своего Дара. Жасмин собралась с силами, вытерла слезы, взяла свой саквояж и немного неуверенно поднялась на ноги.
— Спасибо за то, что поговорили со мной. Я... А впрочем, ничего, забудьте. Спасибо еще раз. За возможность узнать вас немного лучше.
Выражение легкого непонимания скользнуло по лицу Алайи и исчезло. С искренним сочувствием в голосе она проговорила:
— Жаль, что вам приходится уезжать. И это так понятно, что вы печалитесь о той жизни, которую оставляете. Если наш поселок и не стал для вас всем, все-таки он был для вас настоящим домом.
Жасмин задержалась в дверях, повернула голову и тихо сказала:
— Прощайте, Алайя.
Она успела на «Пулю» за двадцать секунд до отправления.
На скорости, превышающей скорость самолета, поезд несся на восток по проложенному под землей туннелю.
Жасмин купила билет до Атланты, штат Джорджия. За пятнадцать минут до того, как сверхскоростной экспресс должен был остановиться в Далласе, она встала и прошла в туалет. Там, сняв всю одежду, она, стоя обнаженной перед зеркалом, пощелкала переключателями в системе макияжа. Кожа, покрытая шоколадным загаром, подобранным в тон костюму, начала быстро бледнеть, приобретая золотистый оттенок. Губы и веки тоже посветлели, а под высокими скулами появилась россыпь мелких серебристых звездочек. Жасмин на миг задумалась, не изменить ли еще цвет глаз при помощи контактных линз, но отказалась от этой идеи — слишком долго возиться. Система служила ей почти десять лет и ни разу не подвергалась модернизации. Имплантаты последних моделей придавали коже чудный блеск и позволяли произвольно менять радужную оболочку. Жасмин же приходилось в случае необходимости пользоваться линзами.
Она распустила волосы и буквально за считаные секунды стала платиновой блондинкой. Достав из саквояжа босоножки и желтое летнее платье, переоделась. Потом дважды нажала на кнопку идентификации на ручном компьютере, подождала, нажала в третий раз.
— Какую идентификацию выбрать? — осведомился ровным голосом невидимый собеседник.
Выбор был невелик: Дэнис Даймара, Жасмин Мартинес и Эрика Мюллер. Под первым именем ее знали в бараках Департамента общественных работ, куда она попала в возрасте девяти лет, остальные два были введены для нее в программу Неуловимым Трентом задень дотого, какой покинул Землю и начал, по меткому выражению новостных Танцоров, свое «долгое бегство».
— Эрики, — тихо ответила Жасмин. Компьютер тотчас откликнулся:
— Есть доступ.
В Далласе с черного ночного неба лил дождь. Станцию прибытия «Пули» и вход в космопорт разделяли всего тридцать метров. Войдя в здание, успевшая слегка промокнуть Эрика Мюллер подошла к кассе «Транспланет». Когда она заговорила, в ее голосе присутствовал слабый, но отчетливо различимый нью-йоркский акцент.
— Я хотела бы выкупить билет. Заказ на имя Эрики Мюллер. Робот в кассе вежливо отозвался голосом Адама Сельстрёма:
— Да, мадемуазель Мюллер. Пожалуйста, подтвердите свою идентификацию.
Эрика прикоснулась к окошку оплаты монитором ручного компьютера, оно загорелось зеленым.
— Благодарю вас, мадемуазель Мюллер. Пройдите, пожалуйста, к выходу А-одиннадцать. Ваш шатл отправляется в пять минут второго ночи и прибывает в космопорт Объединения в Нью-Йорке в четыре двенадцать утра по восточному времени. Благодарим вас за то, что вы воспользовались услугами «Транспланет».
Эрике Мюллер досталось место у иллюминатора. Когда перегрузки, связанные со взлетом, исчезли, маленький худощавый мужчина, сидевший рядом с ней, попытался завязать беседу:
— А вы зачем летите в Нью-Йорк? Лично я на конференцию торговых представителей — продаю высокочастотные чипы, которые встраиваются в зуб. Капитолий не представляет собой ничего интересного, но остальной Нью-Йорк все еще неплох для...
Облака внизу казались океаном, почти полностью скрывавшим землю; лишь редкие полоски голубого и коричневого проглядывали сквозь снежно-белый покров. Все заметнее становилась кривизна земной поверхности. Не поворачивая головы, Эрика сухо сказала:
— Я не хочу с вами разговаривать.
Она снова приникла к иллюминатору и весь остаток пути до Нью-Йорка не отрываясь любовалась величественной панорамой земного шара.
Эрика не думала, что за ней следят после отъезда из поселка «Дом Богини».
Во всяком случае, не в реальном времени — если бы кто-то попытался сопровождать ее сквозь Хрустальный Ветер, то Ральф Мудрый и Могучий наверняка засек бы «хвост».
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments