Долгая дорога домой - Пол Андерсон Страница 8

Он долго молча курил. Вокруг стрекотали и бормотали летние сумерки.

– Да, – наконец сказал мистер Россман. – У меня тоже есть такое чувство. Приятным его не назовешь. Дело не только в нервозности и ночных кошмарах, – они, я полагаю, вызваны физиологическими причинами, – но и в самих мыслях. Я всегда считал, что умею мыслить быстро, эффективно и логично. А теперь во мне просыпается что-то такое, чего я совершенно не понимаю. Порой мне кажется, что вся моя жизнь состояла из мелочной, бессмысленной суеты. При этом я не сомневаюсь, что хорошо послужил на благо семьи и отечества. – Старик еще раз улыбнулся. – Надеюсь, я еще доживу до того, чтобы увидеть, чем все это кончится. Мне интересно!

Из глаз Брока потекли слезы.

– А что делать мне?

– Тебе? Жить. Проживать один день за другим. Что еще человеку делать? – Россман поднялся и положил руку на плечо Брока. – Думать тоже не забывай. Не отрывайся мыслями от земли – так лучше. Никогда не обменивай свою свободу на чужие предложения думать и совершать ошибки вместо тебя. Я был для тебя кем-то вроде феодала, Арчи, но, возможно, в этом больше нет нужды.

Брок бо́льшую часть сказанного не понял. Он лишь почувствовал, что мистер Россман советует не вешать нос и что не все так плохо.

– Я хотел взять у вас почитать какие-нибудь книги, – застенчиво проговорил Брок. – Хочу посмотреть, смогу ли я их теперь осилить.

– Ну, конечно, Арчи. Пошли в библиотеку. Я найду что-нибудь полегче для начала…

Глава 4

Передовицы «Нью-Йорк Таймс» от 23 июня:

«ПРЕЗИДЕНТ ОТРИЦАЕТ, ЧТО БЫСТРЫЕ МОЗГИ ОПАСНЫ»

«Белый дом советует сохранять спокойствие и продолжать работу – перемены не страшны для людей»

«Ученые США работают над проблемой – ответ скоро будет найден»

«РЕЗКИЙ СПАД НА ФОНДОВОМ РЫНКЕ БЕСПОКОИТ УОЛЛ-СТРИТ»

«Падение продаж снижает котировки акций»

«“Экономист” считает: США грозит рецессия»

«КИТАЙСКАЯ АРМИЯ ПОДНЯЛА МЯТЕЖ»

«Правительство коммунистов объявило особое положение»

«В ЛОС-АНДЖЕЛЕСЕ ОСНОВАНА НОВАЯ РЕЛИГИЯ»

«Сойер провозгласил себя Третьим Баалом – митинг собрал тысячи людей»

«ФЕССЕНДЕН ПРИЗЫВАЕТ СОЗДАТЬ МИРОВОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО»

«Изоляционист из Айовы, выступая в сенате, переменил позицию»

«ДЖОНСОН: МИРОВОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО – НЕПРАКТИЧНАЯ ИДЕЯ»

«Сенатор из Орегона сохраняет прежнее мнение»

«БУНТ В ДОМЕ ДЛЯ СЛАБОУМНЫХ НА СЕВЕРЕ ШТАТА»

«Беспорядки в Алабаме»

Все работали допоздна, и гости прибыли в дом Коринфа только к десяти вечера. Шейла по обыкновению приготовила сэндвичи и кофе, после чего села в уголке и тихо беседовала с Сарой Мандельбаум. Время от времени они с тревогой поглядывали на играющих в шахматы мужей.

Игра получалась у Коринфа лучше, чем когда-либо раньше. Обычно он и Мандельбаум делили победы и поражения поровну, неторопливая осторожная тактика физика нивелировала резкие блестящие выпады профсоюзного деятеля. Однако в этот вечер молодой ученый был рассеян. Он строил схемы, которым позавидовал бы Касабланка, но Мандельбаум их раскусывал на раз и варварски дырявил его защиту. Коринф вздохнул и отодвинулся от стола.

– Сдаюсь, – сказал он. – Мат через… э-э… семь ходов.

– Ничего подобного. – Мандельбаум указал корявым пальцем на королевского слона. – Если бы ты сходил им сюда, то…

– А-а, верно. Ты прав. Все равно один итог. Я просто не в настроении. Где застрял Нат?

– Придет. Не волнуйся.

Мандельбаум пересел в кресло и принялся набивать большую трубку.

– Не представляю, как ты можешь спокойно сидеть, когда…

– Когда все вокруг рушится? Послушай, Пит, все вокруг всегда рушилось, с незапамятных времен. На данном этапе дело хотя бы не дошло до стрельбы.

– Наверное, еще дойдет, – буркнул Коринф, встал и подошел к окну. Руки – за спиной, плечи опущены. Непрерывное мерцание городских огней вырезало его силуэт на фоне темного неба. – Разве ты не понимаешь, Феликс? Этот новый фактор, если мы вообще выживем, перевернет всю жизнь. Наше общество создано людьми определенного типа и рассчитано на этот тип. А теперь сам человек превращается во что-то другое.

– Не думаю. – Звук спички, которой Мандельбаум чиркнул о подошву, прозвучал на удивление громко. – Мы все та же скотина, что и прежде.

– Какой у тебя был ай-кью до перемен?

– Понятия не имею.

– Никогда не проходил тест?

– Да нет, проходил. Иногда требовали пройти, прежде чем допустить к работе, но я никогда не интересовался результатом. Что такое ай-кью? Просто число набранных баллов.

– Нет, не только. Тест оценивает способность к обработке данных, абстрактному мышлению…

– Только если ты белый европеец с западноевропейской или американской культурной закваской. Вот для кого существует этот тест. Бушмен из Калахари надорвал бы живот от смеха, узнав, что тест не включает в себя умение находить воду. Для него оно важнее, чем способность жонглировать цифрами. Нет, я, конечно, тоже ценю в личности логику и воображение, однако лишен твоей трогательной в них веры. Человек ими не ограничивается, и автомеханик, возможно, больше приспособлен к выживанию, чем математик.

– К выживанию? В каких условиях?

– В любых. Приспособляемость, сопротивляемость, быстрота – эти качества важнее всего.

– Доброта тоже очень важна, – робко вставила Шейла.

– Боюсь, доброта – это роскошь. Хотя такие вещи и делают нас людьми, – сказал Мандельбаум. – И потом доброта к кому? Иногда приходится отпускать тормоза и применять силу. Совсем без войн не обойтись.

– Войны стали бы не нужны, будь люди разумнее, – ответил Коринф. – Вторую мировую войну не пришлось бы вести, если бы Гитлеру не позволили занять Рейнскую область. Чтобы окоротить его, хватило бы одной дивизии. Однако политики были слишком глупы, чтобы предвидеть, к чему это приведет.

– Нет. Просто у них имелись причины, по которым им было – как бы лучше выразиться? – не с руки посылать дивизию. Девяносто девять процентов всех людей на Земле предпочитают поступать так, как им удобно, а не по уму, и при этом тешат себя надеждой, что избегнут последствий. Мы так устроены. К тому же мир настолько переполнен застарелой враждой и предрассудками, и столько народу воспринимают их как нечто славное, терпимое и практичное, что диву даешься, как войны не возникали чаще, чем это случалось в истории. – В тоне Мандельбаума зазвучала горечь. – Так что практичные люди, приспособленцы, возможно, правы. Может быть, наиболее нравственно ставить на первое место себя, жену и кривоногого сынишку Хассана. Как мой сын. Он теперь в Чикаго. Сменил фамилию и укоротил нос. Нет-нет, он не стыдится родителей – просто избавил себя и свою семью от множества неприятностей и унижений. И, честно говоря, я не знаю, кем его считать – расчетливым приспособленцем или бесхребетным слизняком.