Глава клана. Том 1 - Алексей Широков Страница 8

А вся проблема состояла в том, что память её была фактически исковеркана, перепахана, разровнена и вновь вскопана, так что большая часть воспоминаний вообще находилась под большим вопросом. Она даже в личности своей сейчас не была уверена, тем более что по ночам после воздействия печати её начали посещать повторяющиеся сны о рабском прошлом. Но вовсе не о том, которое она помнил.

В них Елизавета, выращенная женщинами клана Золотниковых, не была какой-то там простой рабыней! Она являлась высококлассной, хорошо обученной куртизанкой клана, которую иногда не гнушался посещать сам Глава, а также виднейшие из мужчин-старейшин! И была очень даже довольна своей жизнью, вовсе не заперта в четырёх стенах, имея возможность покидать небоскрёб! Правда, особых дел за его пределами у неё не находилось.

Днями напролёт другая она предавалась блаженному безделью, неге и развлечениям. Когда же случались праздники и приёмы, женщина участвовала в них в роли красивой куклы в шикарных нарядах, разнося напитки и раздавая улыбки богатым мужчинам в дорогих костюмах. Однако чаще всего танцевала и пела, играла на арфе, развлекая почтенную и высокопоставленную публику, собравшуюся в огромном роскошном банкетном зале.

А после подобных выступлений к ней в будуар приводили кого-нибудь из особо почётных гостей, и она развлекала его разговорами за искристым вином с «особенными» добавками и полунагими танцами, плавно переходящими в затейливые любовные игры. Заодно женщина тщательно запоминала всё, о чём они говорили в постели, а затем пересказывала особому человеку из Золотниковых, имени которого не знала.

Той Елизавете из снов нравилось заниматься сексом с разными мужчинами. Несколько раз ей приказывали перестать принимать специальный эликсир, препятствующий беременности, заменив его другим зельем, повышающим шансы успешного зачатья, и родить ребёнка от выбранного для этого гостя. Однажды таковым оказался даже сам Глава клана, что для её текущего статуса значило очень и очень много.

Что же до детей, ей до них не было ровным счётом никакого дела. И вовсе не потому, что Елизавета была бесчувственной особой или просто плохой женщиной. Просто с самого детства специалисты Золотниковых растили, воспитывали и учили её именно как элитную куртизанку, у которой просто не может быть каких-то там радостей материнства. Единственной её задачей, помимо выполнения основных обязанностей, было, когда на то укажут евгеники, зачать, выносить и родить, что воспринималось как неизбежное зло и определённая плата за роскошную жизнь. Что же дальше делать с получившимися младенцами, она даже не представляла, тем более что из-за специальных настоек у той Елизаветы никогда не было грудного молока, и её бюст всегда сохранял идеальную форму.

Пересказывая эти сны, женщина, по словам Ольги Васильевны (потому как меня как мужчину просто не пригласили), откровенно рыдала. У реальной Бажовой, оказывается, тоже не было молока, так что поначалу к Славику приставили кормилицу, а уже здесь, у нас, моя опекунша принесла Маргарите Васильевне рецепт какой-то хитрой и очень полезной для детей его возраста смеси, которой и кормили мальчика.

Главным же тёмным пятном в жизни той Елизаветы, приходящей к настоящей в снах, был регулярно посещавший её дортуар полный мужчина старше среднего возраста, которого она звала как Надворного Советника Золотникова Виталия Юриевича. Хотя вне небоскрёба он носил свою старую фамилию Окин, скрывая от Княжеского Стола принадлежность к чародейскому клану, дабы не потерять свой высокий пост. Он неизменно вызывал у женщины стойкое отвращение, был груб и жесток в постели, каждый раз она теряла сознание, а когда приходила в себя, его уже не был в спальне, но ещё несколько дней она чувствовала себя усталой и разбитой.

В общем-то, информация об Окине так же подтверждалась допросами предателя Качарина. Когда-то этот человек носил имя Семёна Павловича Бажова, и он, как и трактирщик, вследствие ошибки юности его матери, не прислушавшейся к клановому евгенику и нашедшей недолгую и несчастливую любовь с бесклановым чародеем со стороны, был очень слабым одарённым. Обладателем вторичного аспекта, суть которого никому не была известна, но он считался практически простецом. Какое-то время будущий Окин тоже учился на кудесника, вследствие чего и сошёлся со своим будущим подельником, Качариным, однако стезя артефактора его никогда не прельщала.

Семён Бажов желал известности, богатства и власти, его привлекала стезя политика, так что молодого мужчину совершенно не устраивало его положение в нашем клане. Тем более что пусть наверх ему был перекрыт не только и не столько в связи с отсутствием каких-то сил, но и из-за дурного характера и того факта, что как-то проявлять себя и работать на благо клана будущий Окин совершенно не желал.

Именно его Качарин называл главным манипулятором, а также идейным вдохновителем и автором плана по низвержению Бажовых. Который появился и оформился, когда Окин сильно сдружился с таким же амбициозным, как и он сам, но к тому же очень сильным чародеем Всеволодом Бажовым, основная беда которого состояла в том, что он родился в одной из младших семей побочной ветви. А потому в своём пути наверх вынужден был сталкиваться с множеством конкурентов, в том числе и куда более сильных, происходящих из главной ветви клана.

К тому же уже бывший Надворный Советник Окин оказался единственным из переживших последние тридцать лет предателей, которого не смогли покарать новгородцы. Словно дикий зверь, почувствовав опасность, он укрылся от мести Бажовых в небоскрёбе Золотниковых. А когда, узнав с подачи Ланских подноготную этого человека, Княжеский Стол потребовал от этого клана его выдачи как преступника, оказалось, что он опять умудрился удрать, на этот раз на локомотиве Перевозчиков, давно ушедшем в Киев, с планами отправиться затем во Львов, а следом в Варшаву. Что, впрочем, не значило, что холмгарёрцы не будут искать отступника и там.

Основной же проблемой, из-за которой мы просто-напросто не могли с ходу помочь Елизавете с её бедой, было то, что трудности с её памятью оказались связаны не с чарами, алхимией или даже «эго» ментальной направленности, которые можно было бы постараться преодолеть без особого ущерба для женщины. Ольга Васильевна, тщательно обследовав её, диагностировала длительное, проводимое более двух лет, регулярное воздействие гипнозом. С помощью которого формировались не только поддельные воспоминания в голове женщины, но и, похоже, новая личность, которая, однажды проснувшись, выполняла заранее заложенные гипнотизёром установки. Что делало Елизавету чрезвычайно опасной для окружающих.

Гипноз – это, можно сказать, уникальная техника, поскольку доступна она даже простецам, однако оказывает очень грубое воздействие на сознание человека. Работу менталиста можно было бы сравнить с кисточкой мастера, превращающего холст в картину. Специализированные и далеко не всегда разрешённые чары – с молотком и зубилом, высекающими скульптуру их куска мрамора, а алхимические средства – с мастерком и шпателем, фигурно наносящими штукатурку на стену. А вот гипноз был паровым трактором, разравнивающим поле, чтобы потом своим ковшом в одном месте вырыть ямы, а в другом насыпать горки. Причём получившийся ландшафт вполне мог быть очень даже сложным и затейливым, но как ни ровняй горы грязи, ему никогда не сравниться с настоящими произведениями искусства, в то время как сопутствующий ущерб для местности колоссален.