Охотник на шпионов - Владислав Морозов Страница 79

– То есть на аэродроме? Встречает делегацию?

В этот момент гражданин Ийскюль, похоже, был реально близок к тому, чтобы разрыдаться.

– Вы и это знаете?! – промямлил он. – Но это невозможно!!!

– Невозможно укусить самого себя за жопу или за ухо. А все остальное считается допустимым. Так да или нет?

– Да.

– Хорошо. Только почему застеленных коек в этом домишке всего четыре штуки, если еще один ваш сейчас торчит на озере? Тут что-то не сходится!

– Потому что тот, кто сейчас на озере, приехал из Хельсинки буквально накануне и вовсе не собирался задерживаться здесь надолго…

– Допустим. И когда следует ожидать визита ваших друзей?

– Они должны прибыть часа через два, не раньше. И, судя по всему, они уже прошли последний контрольный пункт. Последний сеанс радиосвязи с ними тоже уже состоялся. Сначала они считали, что вылет стоит отложить из-за снегопада, но, к сожалению, погода улучшилась.

– А почему сразу «к сожалению»?

– Хотите сказать, что вы и ваши вооруженные до зубов громилы будете склонять тех, кто сегодня прилетит, к добровольному вступлению в Коминтерн или Компартию?

– Отнюдь. С ними мы поступим по обстановке, в полном соответствии с законами военного времени. Так сколько их и что за самолеты?

– Два Айэрспид «Энвой», с гражданской регистрацией Imperial Airvais. Восемь человек, считая двух пилотов и кое-какой небольшой груз. Вылетели после дозаправки из шведского Торни.

– Кто еще на аэродроме, сколько их и где конкретно находится сам аэродром? Хотя где взлетная полоса мы уже и сами поняли – иллюминацию ваши полудурки уже успели запалить.

– Всего на аэродроме девять человек. Кроме нашего представителя, там еще четыре летчика и столько же механиков. Ночуют все они там же. Это метров триста-четыреста, если идти влево, вдоль берега. Там тянутся несколько рыбацких сараев, в одном из которых они и разместились. Там же, среди сараев, замаскированы маскировочными сетями и самолеты.

– Стоп, а почему эти восемь человек живут и харчуются отдельно от вас?

– Потому что это поляки и французы, – сказал пленный, с показательно надменным равнодушием, будто смачно плюнув в тех, о ком это только что сказал.

– Да кто бы говорил… Так, значит, ты не уважаешь союзников? Что, кстати, в принципе правильно. Одни уже продули в сентябре все, что могли, другие проделают то же самое через полгода… И чем эти «поляки и французы» заняты, интересно знать?

– Насколько я знаю, чинят подбитый сегодня большевиками истребитель.

– Стоп! А что за истребитель? «Спитфайр»?

– Черт возьми, ваше проклятое ГПУ и это знает?! Нет, «Спитфайр» там всего один, но он как раз цел и невредим. А вот его пилота накануне легко ранили. После чего он вместе с двумя обслуживающими самолет откомандированными от фирмы техниками был вызван «наверх» для срочного отчета.

– А что с этим «Спитфайром» не так? – уточнил я, с удовлетворением осознавая, что наша вчерашняя стрельба навскидку и влет, похоже, все-таки достигла цели. Пустячок, а приятно.

– Поймите вы, я не инженер, но здесь мы все время слышали разговоры о постоянных проблемах с установленными на «Спитфайр» убираемыми в полете лыжами.

Вот это было нечто новенькое. Что-то я не припомню, чтобы «Спитфайры» когда-то, в принципе, «переобували» на лыжи, даже ради чистого эксперимента. Этой скоростной машине подобные опыты точно были не на пользу. На поплавки их ставили – да, но не на лыжи. Оставалось записать это в разряд загадок и сделать «зарубку на память».

– То есть ты хочешь сказать, – уточнил я, – что вчера был легко ранен пилот «Спитфайра», но сам самолет не пострадал? А что же тогда сегодня, как ты выразился, «подбили большевики»?

– Один из четырех французских «Кодронов».

– Что еще за «Кодроны»?

– Странно, что про «Спитфайр» ваше ГПУ знает, а про «Кодроны» нет…

– А мы, в отличие от вас, не формалисты-начетчики, а диалектики. Просто нашему руководству удобнее считать, что все базирующиеся здесь скоростные финские истребители это «Спитфайры». Так что это за «Кодроны» такие?

– «Кодроны» С. 714С. Считаются у французов за легкие скоростные истребители. Но, по-моему, это не самолет, а одно сплошное недоразумение. Очень плохо заводится, особенно на здешнем холоде, да и летает, со слов наших авиаторов, тоже так себе. Поэтому неудивительно, что на них посадили поляков, которых, как я понимаю, ни о чем не спрашивают, и поэтому им все равно. Ну а вчера большевистские истребители подожгли один «Кодрон», и теперь ему, похоже, требуется полная замена 12-цилиндрового мотора Рено 12R. Те, кто отправился для сдачи отчета по «Спитфайру», как раз должны были отправить по команде требование насчет доставки запасного двигателя…

– Ого. А с чего это? Что здесь, под рукой, запасного двигателя нет? И, кстати, ты клянешься, что не инженер, но при этом марку и количество цилиндров французского движка почему-то помнишь наизусть? Опять какая-то странная нестыковочка! – спросил я, судорожно припоминая все, что знал про названный Ийскюлем самолет.

Да, был у французов в начале Второй мировой такой аппарат, «Кодрон» С. 714С, он же «Циклон». Не слишком удачная попытка сделать легкий истребитель из гоночного самолета, на который воткнули прицел и четыре пулемета винтовочного калибра. Этакий скороспелый «истребитель для тех, кто слишком сильно напуган «Мессершмиттами»». И, что характерно, в это время французы действительно собирались отправить на помощь финнам 77 таких истребителей с польскими экипажами, но в официальной истории записано, что до окончания Зимней войны отгрузить их просто не успели. Якобы господа белофинны получили всего шесть «Кодронов», да и те прибыли к ним уже где-то в апреле-мае 1940 г. и особо не пригодились, очень недолго послужив в качестве учебных. Как, впрочем, не пригодились «Циклоны» и самим французам в мае-июне 1940 года. Хотя на их тогдашнее нежелание воевать не смогли повлиять вообще никакие самолеты, а также танки, пушки, линкоры, ДОТы и т. д., ненужное зачеркнуть. Интересно, что с типом самолетов и национальностью пилотов все вроде бы сходилось, но вот появление «Кодронов» именно здесь, значительно севернее Карельского перешейка, в сложившуюся в последующие десятилетия «легенду» как-то не очень вписывалось. Таким образом, вырисовывалась еще одна долбаная загадка.

– Марку двигателя я запомнил чисто профессионально, ведь все бумаги заполняли при нас. А перегнать самолет по воздуху всегда проще, чем потом привезти запчасти для него, – охотно пояснил Ийскюль. – И потом, французы вообще ведут себя прямо-таки омерзительно. Сначала Деладье с Рейно, изволите ли видеть, вообще не хотели оказывать финнам какую-либо финансовую или военную помощь. Потом в какой-то момент в Париже, как видно, с подачи генерала Мориса Гюстава Гамелена, вдруг неожиданно передумали, засуетились и немедленно затеяли весь этот фарс со срочной отправкой не слишком приспособленных для здешних условий истребителей на «фронт борьбы с большевиками». Но и тут они все еще пытаются сохранить хорошую мину при плохой игре.