Макс Сагал. Контакт - Ник Никсон Страница 79

Все же тишина была странной. Какой-то рукотворной.

Как только Макс стал догадываться, в чем дело, откуда ни возьмись выскочили люди — все в белом, словно ожившие снеговики. Макс не успел опомниться. Его грубо схватили, положили на живот. Дау, придавленный им, жалобно завизжал.

— Собаку отпустите!

На голову накинули шерстяную шапку, усадили в снегоход. Везли их недолго — должно быть до ближайшей лесополосы. Там завели в теплое помещение. Когда сняли шапку, Макс понял, что находится в тамбуре армейской палатки. Двое военных, укутанных в белоснежный камуфляж, с глухо закрытыми лицами, кивнули ему на ширму — входи. Один из них держал Дау под мышкой. Макс выхватил собаку, вызвав у военного приступ легкой паники. Тот собирался отобрать пса назад, но второй остановил его командирским жестом.

Макс вошел за ширму.

— Мы уже думали, ты заблудился, — сказал знакомый голос.

Над походным армейским столом висела единственная лампочка. Полковник Громов сидел монументальной глыбой, что-то внимательно записывая в сложенные перед ним аккуратной стопкой документы. На столе вокруг него стояли: спутниковый телефон, рация, ноутбук и чашка с кофе, аромат которого витал в спертом воздухе.

Макс уселся на стул, водрузил Дау на колени — самостоятельно пес запрыгнуть не мог.

Долго висело молчание. Полковник никуда не спешил.

— Откуда вы знали, что приеду именно я?

— Наши спутники всё видят.

— На снегоходе мог быть кто угодно. Он сообщил вам?

Полковник отвлекся от бумаг и посмотрел на Сагала.

— Ты отлично справился с работой. Поздравляю.

Макс усмехнулся.

— Я провалился.

— Лучший специалист по мистификациям не нашел доказательств мистификации. Твой провал и есть успех. Теперь мы точно знаем, что пришельцы существуют. Более того, ты обнаружил нечто такое, что нам еще нескоро предстоит осмыслить. Ты хорошо послужил родине.

— Вы говорите об аномалии.

— Ты удивлен? Я бы не отправил группу в самую важную миссию в современной истории страны не будучи уверенным, что смогу узнать о каждом ее шаге.

— Я думал, капитан Погребной…

— Капитан выполняет мой приказ так, как умеет — блестяще и с полной отдачей. Я полностью доволен его службой.

— Тогда вам известно, что капитан хладнокровно убил Игоря. Мотора.

По невозмутимому лицу полковника Макс понял, что для того и это не секрет.

— Что ж, в семье не без урода. Лейтенант Кудряшов проявил нелояльность и чуть не сорвал операцию. Капитан до последнего пытался вразумить его, но человек, как я это называю, сорвался с цепи. Это была вынужденная мера.

— Мы зарыли его в лесу как животное.

Макс старался погасить разгорающийся внутри него пожар.

Полковник потянулся к чашке с кофе, потом облокотился на спинку и пригубил.

— Что здесь происходит? — спросил Макс.

— Ваша группа лишь малая часть задействованных в операции ресурсов. Под моим началом спецгруппа — ученые, представители спецслужб, разведчики. Каждый клочок информации тщательно обрабатывается огромным количеством людей. Мы не упускаем ничего. Я отчитываюсь напрямую министру обороны.

— Тогда почему вы прячетесь в лесу? Почему ученые еще не исследуют аномалию?

На лице полковника отобразилась вальяжная улыбка. Он выдержал паузу, прежде чем заговорить.

— Почему все НЛО появляются только в глухих безлюдных местах?

— Не хотят, чтобы их засекли.

Сагал бы объяснил, что НЛО появляются в глуши не по собственной воле, а по воле и фантазии самих очевидцев.

— Каждый раз, когда военные выезжают по новому сигналу, НЛО сбегает. Мы давно поняли, что угнаться за ними не в наших силах. Нужен был другой подход. Как только стало известно о нападении на охотников, я распорядился создать разведгруппу. Вашей задачей было отвлечь внимание на себя и подтвердить наличие контакта. Параллельно в строжайшей секретности готовилась вылазка ударной группировки. Переброска осуществлялась мелкими партиями, в плохую погоду. Тактика полностью оправдала себя. Мы уже у их дверей, а они даже не знают об этом.

— И что вы собираетесь делать этой своей ударной группой?

Полковник поставил кружку на стол, взял ручку и вернулся к документам.

— Возвращайся в Москву. Тебя вызовут, напишешь подробный рапорт — что было да как. Любая мелочь будет полезна. Твой вопрос, кстати, решен, люди той ясновидящей тебя не побеспокоят.

— Что будет с остальными? Вы вытащите их?

— Это не твоя забота.

Полковник говорит правильно, подумал Макс. Не ему решать, кто прав, кто виноват. Однажды он уже допустил эту ошибку и как итог — потерял отца и разрушил свое будущее.

По нелепой, невероятной случайности Макс не слетел с седла и снегоход не утянул его в ледяную пучину. Другой бы решил — знамение. Сагал бы сказал — стечение обстоятельств. А что скажет Макс? Испытание. Он взглянул страху в лицо и победил его ценой смертельного риска.

Что-то переломилось в нем, или, наоборот, сломанное — склеилось. И клей был шатким, но еще держал. И если Макс уедет, тонкая связь человеческого внутри него разорвется навсегда.

В палатку вошел военный.

— Товарищ полковник, все готово.

— Объект?

— Пока не в зоне наблюдения спутников. Мы следим за периметром.

— Цель доступна?

— Координаты читаются стабильно.

— Хорошо. Будьте готовы действовать по сигналу.

Военный отдал честь и вышел.

— К чему вы готовитесь?

— Максим, ты гражданское лицо и свое дело сделал. Позволь нам делать свое.

— Товарищ полковник, я чувствую свою сопричастность. На нас напал враг, идет война. Каждый из нас солдат, вне зависимости — носит форму или нет. У настоящего патриота она в сознании. Я хочу остаться, внести свою посильную лепту в дело защиты родины. Позвольте мне вернуться в группу.

— Рад, что ты выбрал верную гражданскую позицию. Это слова умного и зрелого человека. Но, думаю, ввернувшись в Москву, ты сможешь сделать гораздо больше. У тебя миллионы поклонников и большинство из них молодежь, как правило, свободных нравов. Им не хватает авторитета вроде тебя, который расскажет на понятном им языке об истинных ценностях родины, патриотизме.

— Когда они узнают о том, что случилось здесь…

— Не узнают. Ты подписал гриф, и не имеешь права разглашать. И я позаботился, чтобы никто другой не смог. Ни один человек не проникнет в заповедник, все выезды и въезды заблокированы. Черт возьми, да я распоряжусь, чтобы заповедник исчез даже с бумажных карт.