Лишь одна Звезда. Том 2 - Роман Суржиков Страница 76

– М… миледи, вам нельзя мерзнуть! П… пожалуйте в карету.

– Красиво как, Итан! Вы только взгляните!

– Миледи, я в… вас очень прошу…

На козлах экипажа пеньком торчал извозчик в тулупе и валенках. Надвинув шапку на самые брови, хмуро бормотал:

– Надо было вам, сиры, лучше сани заказать. На колесах-то намучимся, во как метет… Но, правда, сани тоже того, не самое. В Алеридане снега еще нет, там-то застрять можно. Вот это вот поди разбери, как оно лучше. Если бы спросили меня, так я бы сказал: вообще дома сидите, пока снегу не навалит, а потом в санях. Но нет, карету им подавай… Деньги, вишь, заплатим… Да разве же в деньгах дело?..

– Это не снег, сударь, – улыбнулась ему Мира.

– Не снег?.. А то что же, барышня?

– У нас в Нортвуде говорят: пока ниже пояса, это не снег, а иней.

– Ишь!..

Отряд разместился в трех каретах и тронулся в путь. Минерва жаждала общения. Спрашивала: где это мы? Что за город этот Флисс? Какие в нем люди? А вон тот красивый дом – кто в нем живет? А собор со шпилем – чей? Узнала, что Флисс – столичка зажиточного баронства, живут в нем торгаши, как и всюду по берегам Дымной Дали, красивый дом – дворец епископа, вон и его герб с жезлом и спиралью, а собор, конечно, Елены Путешественницы: видите мозаичную даму с фонарем? Мира видела и мозаику Елены, и епископский герб, и о Флиссе раньше слыхала. Но болтать было так приятно, особенно – когда кругом все белым-бело! Она прилипла к стеклу:

– Глядите – телега в сугробе! А там уже окна покрасили к Сошествию! Какие чудесные звезды!.. А там мужик чистит улицу, и собака лает. Он бросает снег – она ловит на лету и лает! Прелесть!..

Покинули город, и за окном поскучнело.

– Я давеча слышал одну историю… – начал лейтенант, и Мира хлопнула в ладоши:

– Да! Хочу историй! Расскажите, расскажите!

Он выложил одну, вторую, третью. Мира требовала еще. Шаттерхенд широко раскрыл закрома памяти, принялся сыпать былями и небылицами о придворных казусах, о смешных мещанах, о гвардейцах и барышнях.

– Еще, еще! У вас так все забавно! Право, я жалею, что не мужчина и не служу в гвардии!

Лейтенант до того увлекся, что начал было:

– Захожу я как-то в таверну на Дощатой, а там сидят две монашки и хохочут. Я к ним, гляжу: а они пьяные, как… эээ… гм, простите, сударыня, я что-то сбился с мысли.

– Нет, нет, продолжайте!

Но Итан пристыдил лейтенанта:

– Н… некоторые истории слишком грубы для ушей миледи.

Чтобы доказать обратное, Мира рассказала, как пила косуху с солдатами Шейланда. Когда окончила, умолкать не захотелось. Она вспомнила игру в прятки с мастером Сайрусом и то, как Инжи Прайс учил ее ремеслу асассина.

– Вы – п… прекрасная рассказчица! Вам бы романы писать, миледи…

– Ах, что вы! Такие пустяки! Вот лучше послушайте, как леди Иона гадала на картах – это была умора.

Карета поскрипывала, снег летел из-под копыт. Пролетала миля за милей. Мужчины ловили каждое слово Миры. Она не замечала времени, могла еще хоть сутки говорить, не умолкая.

– …И вот самое примечательное: все, что мы нагадали на крови Янмэй, сбылось в точности. Самоуверенность погубила Ориджина, и Крейг Нортвуд его не спас. Серебряный Лис разбил их внезапным ударом – все, как я сказала леди Ионе!

– Н… невероятно!..

Позже, как обещал извозчик, карета увязла в снегу.

– Вот теперь намучимся, – с хмурым удовлетворением изрек он и принялся мучиться.

Помогали и гвардейцы, и извозчики остальных карет. Вытолкали, тронулись, через милю застряли снова. При обеих остановках Мира бродила по целине и швыряла снежки, целясь в ступицу колеса. Она бы с радостью угостила снежком Итана, который все причитал: «В… вам не нужно, миледи! Вернитесь в кабину…» Но, сверив это желание со строгим кодексом внучки Янмэй, заметила несоответствие и пощадила Итана.

Снова тронулись, и Мира ощутила голод.

– Судари, простите, но у меня разыгрался аппетит…

Это высказывание тоже не отвечало кодексу: гордая внучка Янмэй должна была бы терпеть молча. Но Минерва допустила, что легкая капризность украшает девушку, и продолжила:

– Ведь мы скоро пообедаем, не правда ли?

– Как только прибудем в Колсворт, миледи. Через час или около того.

– Прекрасно! Поскольку, знаете, я очень проголодалась.

– Конечно, миледи, всего час – и мы будем в таверне.

– Я так рада это слышать! Один час – это же совсем немного. Вот в монастыре был кошмар: целый день трудишься без маковой росинки во рту. Остается только мечтать о курином крылышке или вареном яйце, или кусочке козьего сыра. Но один час – это мало, правда?..

– Совсем мало, миледи! Вы оглянуться не успеете.

– Надеюсь, что так. Один час я вполне могу потерпеть молча. Никакого труда для северянки – выдержать час без нытья. Мне представляется, даже дворянская честь требует, чтобы в данной ситуации я помолчала. И, конечно, в течение часа мой рот будет на замке. Но если вдруг мы задержимся в дороге дольше – я искренне верю, что этого не произойдет, но если вдруг!.. – тогда я вынуждена буду доверить вам тайну. Знаете, какую? Тайну о том, господа, что я голодна, как стая волков!..

* * *

В этом вот пугающе хорошем настрое Минерва прибыла в столицу Альмеры. Пожалуй, сейчас даже самое обычное село показалось бы ей милым и прелестным. Что и говорить об Алеридане – одном из красивейших городов на свете!

Восторг переполнял девушку, распирал изнутри и грозил разорвать на кусочки, если как-нибудь не дать ему выхода. Мира не могла усидеть на месте: все вокруг так любопытно, так прекрасно, столько всего нужно увидеть! Шапки снега на красных черепичных крышах, гирлянды фонариков над площадями, кони под праздничными пестрыми попонами, смешные фигурки Праматерей у дверей лавок… Вот, например, пышная Софья указывает бюстом на вход в бакалею, будто говорит: «Заходите! Здесь самые жирные колбасы!» Мира зажимала рот ладошкой, чтобы не смеяться на весь квартал. А вот – собор: обычно строгий, серокаменный, сейчас даже он смотрится весело. С фасада стекают дождики фольги и искрятся, будто целый водопад. Снег облепил горгулий, они зябко нахохлились, как птенцы. У входа стоит огромная очередь людей: на алтарь, видимо, вынесли Предметы. Взглянуть бы на них, но Мира никак не сможет выдержать медлительность очереди. Так что лучше посмотреть на людей – они так забавны! Все кажутся увальнями в своих тулупах и шубах, у всех шапки и платки так надвинуты, намотаны на головы, что лиц почти не видать. Но каждый постарался принарядиться: тот подпоясался дорогим ремнем поверх шубы; этот надел красные сапоги, а на них – галоши; вон та барышня пристегнула к тулупу песцовый воротник и совсем в нем утонула, только макушка торчит над мехом. Вдоль очереди ходят продавцы вина с бочонками, обвязанными шерстью: «Горррячее вино, добрррые люди! Всего за полтинку в честь пррраздника!» Люди протягивают кружки, которые взяли с собою из дому.