Люди как боги - Сергей Снегов Страница 76

Я и не думал, конечно, что разрушители легко отдадут неприкаянную планетку. Она мчалась среди их кораблей как привязанная. В отчете Ромеро вы найдете описание нашего обманного маневра. Там подробно рассказано, как три звездолета, мчавшиеся до того компактной группой, вдруг ринулись в разные стороны, смяли стройные ряды вражеских крейсеров, а когда вновь пошли на сближение, между ними, по осям их движения, оказался добрый десяток кораблей противника вместе с темным шатуном, и деться им было некуда.

Зрелище панического бегства врага было красочно. Корабли разрушителей мчались кто куда, лишь бы поскорее удрать. Ни Осима, ни Петри не преследовали беглецов, но Камагин отомстил за нападение на звездолет «Менделеев» в Плеядах. Один из крейсеров попал в прицельный конус «Возничего», и Камагин не медлил ни секунды.

Зажженное им солнце пылало недолго, но, не сомневаюсь, зловещий блеск нового светила нагнал еще больше страха в души наших противников. А затем три звездолета повисли над темной планеткой. Это был типичный шатун – каменистый шарик, раза в три побольше Земли, без атмосферы, без воды, без каких-либо признаков жизни. Его не жалко было уничтожать – и мы его спокойно уничтожили.

Планета таяла, источая пространство, как пар, она газила пространством, по удачному выражению Ромеро. Все происходило, как было задумано. Мы стали независимы от нарушений метрики, создаваемых врагами. Возмущения метрики – это перемена структуры уже существующего пространства, а тут оно еще было в акте творения, его еще предстояло ввести в ту или иную структуру.

И оно росло, расширялось, мы мчались в этом непрерывно генерируемом защитном пространстве, как в беспрестанно возобновляемой скорлупке, – какой бы ад ни кипел снаружи, какие бы мощные поля метрики ни формировали создаваемую нами пустоту, до нас эти внешние бури не доходили.

Я сказал: все происходило, как было задумано. Теперь добавлю – кроме одного. Выбраться не удалось.

Колыбелька автономного пространства была не больше чем колыбелькой. Мы лишь немного расширили объем скопления Хи, в одной его части появилась крохотная опухоль, а надо было взорвать исполинскую сферу, замкнувшуюся вокруг Оранжевой, теперь мы хорошо это знаем. Люди крепки задним умом, ничего не поделаешь.

День за днем мы удалялись от Оранжевой, слой пространства, закрученного в неевклидову улитку, становился все тоньше, мы уже видели корабли Аллана по ту сторону неевклидова забора – еще один-два хороших удара, еще одно отчаянное напряжение генераторов – и мы вырвемся на свободу, так мы тогда думали.

И когда стали таять последние мегатонны планетного вещества, я отдал приказ готовить к уничтожению «Возничего» и «Гончего пса».

– Лучше пожертвовать двумя звездолетами, чем успехом кампании! – оборвал я запротестовавшего Осиму. – Прикажите капитанам эвакуировать на «Волопас» свои экипажи. Пусть корабельные машины просчитают, каковы наши шансы.

Все три МУМ подтвердили, что дополнительного вещества хватит на разрыв последнего слоя неевклидовости. Мы еще не знали, что сверхмудрые МУМ тоже способны ошибаться…

Планетолеты перебрасывали с обреченных звездолетов людей и аппаратуру. Командиры совещались в салоне, а я сидел с Мери и Астром. Древние капитаны, отказывавшиеся брать в походы свои семьи, были мудрыми людьми, сейчас я понимал это особенно ясно.

Астр все свободное время проводил в обсервационном зале. Когда мы встречались, он давал мне пылкие советы – они были не хуже моих собственных решений. Пусть меня не поймут превратно: я не хочу сказать, что мой сын был гениален, нет, напротив, все мы, участники экспедиции, были средними людьми, о чем сейчас стали забывать, изображая нас чуть ли не титанами, – дорасти до нашего уровня было несложно.

– Ты напрасно взрываешь два звездолета, отец, – убеждал меня Астр. – Так себя ослаблять… Три корабля или один!

– Три корабля больше, чем один, но у нас нет другого выхода.

– Есть! Захватите корабли врага. Пусть они, а не мы увеличивают собой мировое пространство.

Я любовался им. Стройный и сильный, он уже доставал головой мне до уха – веселый и живой, сообразительный мальчишка. И просто удивительно, как он походил на меня. Я иногда раскладываю на столе фотографии – его и свои в том же возрасте – и сам затрудняюсь сказать, где он и где я. Отличие лишь в том, что он меня красивее.

– Корабли противника не дают приблизиться к себе, – сказал я со вздохом. – Погуляй, сын, нам с мамой нужно поговорить.

– Не скрывай ничего! – потребовала Мери, когда Астр убежал. – Дело идет к гибели, да?

– Кризис, Мери. После кризиса или спасаются, или погибают. Паниковать не следует, но быть ко всему готовым – надо.