На двух планетах - Курт Лассвиц Страница 76

– Вы, кажется, не хотите меня узнать. Разрешите помочь вашей памяти. Мое имя Иозеф Зальтнер. Я – почетный гость Марсианских штатов, по постановлению центрального совета, пользующийся всеми правами Нумэ. Вот мой паспорт сроком на два марсианских года, подписанный Иллем, протектором Земли. Будьте добры посмотреть, – паспорт еще не просрочен.

Он достал паспорт из кармана и подошел к самому экипажу. Оссу стоило большого труда сдерживать себя, но против этого документа он не мог ничего сделать. Он попытался засмеяться и сказал:

– А, так вы Заль – простите меня, что я вас не сразу узнал. Тогда, конечно, другое дело. Я очень рад вас видеть. Но почему же вы не зашли ко мне? Здесь на улице я должен быть очень осторожен…

– Я никак не мог допустить, что Осс, издавший такое распоряжение, был тем самым Оссом, которого я…

– Милостивый государь, вы говорите в недопустимом тоне.

– Это ничего не значит. Вы же знаете, что таким распоряжениям никто не станет подчиняться.

– Я не могу допустить никакого вмешательства в мои распоряжения. Я здесь единственный носитель власти и сумею устранить всякие возражения. Если вы вашим паспортом защищены от необходимости подчиняться этому моему распоряжению, то я могу, ведь, издать специальный приказ, касающийся вас. Заметьте это. Я имею основание подозревать вас в подстрекательстве к неисполнению правительственных постановлений.

Не дожидаясь ответа, Осс пустил в ход свой экипаж и уехал. Зальтнер насмешливо посмотрел ему вслед и пошел дальше. Через несколько минут он подошел к дому своей матери. Это был небольшой старый дом. Госпожа Зальтнер жила в нижнем этаже вместе со своей старой служанкой. Верхний этаж на зиму обыкновенно сдавался курортным посетителям, но сейчас был еще не занят. Зальтнер быстро прошел сени и открыл дверь в комнату. Там никого не было. Место у выходящего в сад окна, где его мать проводила большую часть дня, было пусто. Зальтнер испугался. Неужели она больна и лежит в постели? Он осторожно заглянул в спальню, но и там не было никого. Озабоченный, прошел он через весь дом, но не нашел ни своей матери, ни ее старой помощницы, Катрины. Даже собаки Каро, и той не было. Если бы обе женщины ушли, они заперли бы дом. Очевидно, они ненадолго вышли в сад. Зальтнер хотел направиться туда, но в эту самую минуту отворилась задняя дверь, и вошла Катрина, неся корзину овощей.

– Матерь божия! – воскликнула она, – да это господин Иозеф!

– Здравствуйте, Катрина, – сказал Зальтнер, – где же моя мать?

Служанка разразилась слезами.

– Они ее, они ее… говорила она, рыдая.

– В чем дело, наконец? Говорите же! Войдите, Катрина, и расскажите толком все.

Женщина вошла в комнату, но из ее прерываемого плачем рассказа Зальтнер понимал только отдельные слова: "это началось с собаки", "меня они тоже хотели прививать", "в лабораторию".

Как, в конце концов, выяснилось, произошло следующее. Марсиане повсюду отдали распоряжение, запрещающее держать в доме собак. Несчастного Каро как-то заметил у дома госпожи Зальтнер сам Осс, и собака, пала жертвою цивилизации. Госпожа Зальтнер была этим очень опечалена. А тут же еще вышел приказ об обязательных прививках. Она представляла это себе как серьезную операцию, и ни за что не хотела согласиться сделать себе прививку, упорствовала и Катрина. Уговорить старушку било невозможно, и поэтому один из близких друзей Зальтнера вызвал последнего телеграммой. Между тем, на обеих женщин наложен штраф по пятьсот гульденов с каждой. Такой суммы в отсутствие Зальтнера у них не было, и марсианская полиция забрала г-жу Зальтнер в психофизическую лабораторию. Катрину не взяли только потому, что она сумела спрятаться от полиции в саду. Госпожу же Зальтнер они унесли в ее кресле.

– Они это посмели сделать, мерзавцы! – яростно закричал Зальтнер. Семидесятилетнюю старуху. И это Нумэ! А что же говорила мать?

– Она ничего не говорила, – отвечала Катрина, снова всхлипывая, только все повторяла: – Иозеф, мой бедный Иозеф, – и плакала.

Зальтнер стоял и раздумывал, что ему предпринять. Слезы выступили у него на глазах, когда он представил себе, в каком ужасном состоянии должна была сейчас находиться его мать.

Конечно, лабораторный врач с ней наверное хорошо обходится, но сколько беспокойства и страха пришлось ей пережить!

Катерина снова начала плакать.

– А что, правда, что в лабораториях людей жарят? – спросила она.

– Какие глупости, Катрина! – сказал Зальтнер.

– Слушайте, – продолжал он, – успокойтесь и ждите меня, я сейчас привезу мать сюда.

– Ах, господин Иозеф, не ходите туда, вам, все равно, не дадут этого сделать.

Но Зальтнер не слушал ее. Он решил взять во что бы то ни стало свою мать из лаборатории и уехать с ней немедленно из пределов округа Осса.

– Катрина, – сказал он, – я переправлю и вас, и мать в безопасное место, но только сделайте все, что я вам скажу. Сбегайте к Палаоро и скажите ему, чтобы он приготовил двух мулов с дамскими седлами и вывел их на дорогу в Меран. Пусть он также возьмет с собою ключ от горного домика. А вы захватите самую необходимую мелочь, одеяла для матери и для себя, но чтобы был только один небольшой узел, и ждите меня.

– Хорошо, господин Иозеф, я сделаю все, как вы говорите.

Зальтнер вышел на улицу и быстро зашагал. Через несколько минут он стоял перед бывшими казармами, которые теперь служили марсианам лабораторией, школой и местом заключения. Он вошел в приемную и попросил вызвать главного врача или его заместителя. Оказалось, что оба ушли в город. Его принял второй ассистент, совсем молодой человек, недавно прибывший с Марса. Зальтнер представился и предъявил свой паспорт. Молодой Нумэ был с ним изысканно вежлив. Он сразу спросил Зальтнера.

– Вы, вероятно, пришли за вашей матерью? Я должен вам сказать, что я сам не знаю, почему она должна содержаться здесь, но, к сожалению, таков приказ инструктора.

– Это очень просто объясняется. Я был в отсутствии, и моя мать не могла внести наложенного на нее штрафа. Я пришел внести требуемую сумму за мою мать и за ее служанку Катарину Вакнер. Будьте так добры отпустить сейчас же мою мать.

– Я вас охотно проведу сейчас к ней, но денег я от вас принять не могу, вы должны внести их в окружную кассу. Я же на это не уполномочен.

– Но я не могу больше оставить мою мать здесь ни на одну минуту. Это же опасно для ее здоровья.

– Она сразу успокоится, как только вас увидит. А в десять часов вернется директор. Я поеду в кассу с деньгами, – я думаю, что еще застану там чиновников, – а затем директор разрешит вам взять вашу мать.

– Вы очень любезны. Но уже так поздно, может быть, вы можете отпустить мою мать под свою ответственность?

– К сожалению, это совершенно невозможно.

– Тогда мне ничего не остается, как принять ваше любезное предложение.