Ленинградец - Александр Берг Страница 74

Если в Москве настроение было более-менее хорошим: пускай война пока идет на своей территории, но врага сдерживают, и есть все шансы удержать его на линии укрепрайонов, то в Берлине настроение было отвратительным. Несмотря на то, что немецкая армия наступала, результаты, а главное, сроки этих наступлений не выдерживали никакой критики. Чашу терпения переполнило известие о поражении под Ровно, в котором были наголову разбиты 2-й и 3-й танковые корпуса вермахта. Гитлер был в ярости, когда получил это известие, и велел немедленно вызвать к себе в Рейхсканцелярию Гудериана и Гота, а также командующего группой армий «Юг» генерал-фельдмаршала фон Рундштедта.

Заседание Гитлер начал с главного, по его мнению, вопроса:

– Гудериан, Гот, как это понимать?! Как вы могли допустить не просто поражение в битве под Ровно, а практически полное уничтожение своих танковых корпусов?! Вы, прошедшие всю Европу от Польши до Франции, вдруг терпите сокрушительное поражение от каких-то унтерменшей на допотопных танках! Или мне надо рассматривать это как предательство – предательство меня, страны и всей арийской идеи?!

– Мой фюрер, – ответил ему Гудериан. – Перед началом войны нам заявили, что новых танков у русских мало и они не умеют на них воевать. Мы поверили, а что оказалось на деле? Старые русские танки мы видели только в качестве неподвижных огневых точек, а воевать нам пришлось с новыми, которых к тому же оказалось много!

Мало того, кроме заявленных легких, у русских оказалось также большое количество средних и тяжелых танков, и это не считая их противотанковых самоходок, которые крайне трудно подбить в лоб и которые смертельно опасны. Русские противотанковые самоходки имеют дурную привычку вести бой из засад, причем перед этим отрыв себе укрытие, так что над землей торчит лишь ствол. А из-за хорошей маскировки мало того, что ее трудно обнаружить, так потом еще неизвестно, что это: самоходка или противотанковая пушка?

А ведь от этого зависит, чем по ней стрелять: бронебойным снарядом по самоходке или осколочным по пушке. Пока с них не сорвет маскировку, мы не знаем, с чем столкнулись, а они за это время успевают собрать свою жатву, да и потом их крайне тяжело подавить.

– Значит, вы утверждаете, что эти недочеловеки смогли построить лучшие танки, чем мы?

– Как мне ни прискорбно это подтверждать, мой фюрер, но да. Если старые русские танки уступали нашим, то новые превосходят, и пока мы не получим новые танки, способные на равных бороться с русскими танками, ни о каком наступлении не может идти и речи. Нам просто нечем остановить русские танки. Единственные, кто может достаточно эффективно с ними бороться – это 8,8-сантиметровые зенитки, но они слишком заметны, а потому русские их быстро обнаруживают и уничтожают.

Пока наши инженеры не сделают нам новых танков, я осмелюсь рекомендовать увеличить толщину брони уже имеющихся танков и значительно увеличить им длину ствола орудия для повышения скорости снаряда и тем самым его пробивной мощи. Это касается только наших Т-3 и Т-4, чешские «Праги» надо совсем снять с производства и вместо них делать или наши танки, или на основе их «Праг» противотанковые самоходки с 7,5-сантиметровым длинноствольным орудием.

Только так мы сможем на равных бороться с новыми русскими легкими и средними танками. Для тяжелых русских танков требуется более мощная техника. Хорошо хоть, что их пока немного, но тянуть с этим нельзя. Сейчас каждый потерянный день работает на противника, позволяя ему укрепиться.

Гитлер ненадолго задумался, а потом спросил у Гота:

– Гот, а что вы думаете по этому поводу?

– Мой фюрер, я полностью согласен с генералом Гудерианом. После поражения в сражении мы обсудили увиденное и пришли к единому мнению, что нам просто необходимо в самое ближайшее время как минимум модернизировать наши танки, иначе у нас не будет ни малейшего шанса при столкновении с новыми русскими танками.

Будь у нас хоть действенная авиационная поддержка, но ее просто не было, а артиллерия вынуждена вместо помощи нам вести контрартиллерийную борьбу. Каждый раз, как только наша тяжелая артиллерия начинала работать по нашим заявкам, тут же начинала работать русская артиллерия, и нашим артиллеристам приходилось прекращать нашу поддержку и бороться с русской артиллерией.

– Геринг! Что вы можете сказать? – перенес Гитлер свое внимание на рейхсмаршала авиации.

– Мой фюрер, я хочу сказать только одно: мои мальчики дерутся, как орлы. Но перед войной нас клятвенно заверили, что русские будут сражаться на «крысах», которые наши новые истребители превосходят во всем! А оказалось, что вместо них мы имеем место с «королевскими крысами», которые по всем параметрам превосходят наши истребители. Пока нас спасает то, что, во-первых, их не очень много, а во-вторых, у русских не очень много хороших летчиков. Но кроме «королевских крыс» у русских есть и другие истребители, которые не уступают нашим. Это только по самим самолетам, мой фюрер.

А кроме того, в самый первый день войны мы понесли большие потери: все русские аэродромы, которые мы должны были бомбить, оказались ловушкой. Там если и были настоящие самолеты, то только те, что уже не могли летать. В результате от зенитных засад и русских истребителей, которые перехватили наши самолеты, мы понесли огромные потери.

В то же время русские бомбардировщики мало того, что уцелели, так еще, оказывается, среди них много американских Б-17, которые и без истребительного прикрытия являются очень тяжелой целью для наших истребителей из-за мощного оборонительного вооружения. Это именно они бомбят по ночам города генерал-губернаторства и рейха. Налицо явная недоработка разведки, которая предоставила нам недостоверные данные, вследствие чего мы и понесли столь большие потери.

Все больше зверевший от услышанного Гитлер завопил:

– Канарис!!! Что делал ваш хваленый Абвер?! На кого вы работаете, на Великую Германию или на русских?! Отвечайте! Почему все ваши данные оказались полной дезинформацией?!

– Мой фюрер… – Заметно побледневший Канарис пытался судорожно оправдаться, ведь по всему получалось, что почти вся добытая его службой информация оказалась ложной. – Хочу напомнить рейхсмаршалу, что данные по русским аэродромам мы получали от ЕГО авиаразведчиков.

– Адмирал! – возразил ему Геринг. – Вы думаете, что мальчики с десяти километров способны отличить муляж от настоящего самолета? Да, они сфотографировали советские аэродромы, а вот провести проверку полученных данных аэроразведки должны были ваши люди.

– Канарис, а русские танки должны были разведывать люди Гудериана и Гота? Что вы вообще делаете в своем управлении? Почему все ваши данные по русским не соответствуют действительности? Как мои доблестные генералы могут воевать, если все данные по противнику оказываются фикцией?! Рейнхард, мальчик мой, – обратился Гитлер к присутствующему на совещании Гейдриху. – Проверь, пожалуйста, весь Абвер, разберись, что там творится и почему от него идет сплошная дезинформация, из-за которой мы несем на фронте такие катастрофические потери. А вы, Канарис, отстраняетесь от службы и до окончания проверки вашей службы будете под домашним арестом.