Неназываемый - А. К. Ларквуд Страница 73

Ксорве обрадовалась, что хотя бы на один вопрос у нее есть ответ.

– Заправочная станция у Павлиньих врат. Одна моя давняя подруга держит там лавку и продает карты. Если Антрацитовый Шпиль – реальное место, у нее найдется карта. Это в двух Вратах отсюда, так что тебе, наверное, захочется поспать.

Ночь была тихой. Двигатель челнока мерно гудел, от порывов ледяного ветра Ксорве спасали зимнее пальто и перчатки, Шутмили спокойно дышала во сне. Никаких посторонних звуков.

Едва они проложили курс к ближайшим Вратам, она позволила себе оглянуться на Шутмили. То ужасное новое чувство, которое посетило ее ранее, снова накрыло ее, словно тонким слоем снега.

Врата, сиявшие над замерзшими реками, было видно за многие мили. Они влетели в Лабиринт, где занималась фантастическая золотая заря, и Ксорве прищурилась.

Шутмили – самый красивый и интересный человек, которого она когда-либо встречала. Просто факт, с которым не нужно ничего делать – ни сейчас, ни позже. Просто приятная мысль, которую достаточно спрятать поглубже, чтобы время от времени наслаждаться ей.

Пока же ей остается только двигаться дальше. Сейчас некогда об этом думать – равно как и о том, что Сетенай в ней сомневается, а Неназываемый простер к ней когтистые лапы – да и у Шутмили своих забот хватало. На следующем этапе им понадобится вся их сообразительность.

Она не врала Шутмили насчет Павлиньих врат. Там была заправочная станция. Женщина, которая там жила, действительно продавала редкие карты Лабиринта – и эти карты высоко ценились за точность, – и Ксорве действительно давно с ней познакомилась.

Но вот назвать Большую Моргу подругой было немного чересчур.

В последнюю их встречу Морга распорола лицо Ксорве и бросила в яму к змее. Как только Олтарос перестал быть проблемой, Морга и Сетенай заключили сделку: он даст ей много-много денег, а она исчезнет навсегда, – на случай, если кого-то не устроит новая расстановка сил.

Ладно, Ксорве решит, что делать с этим досадным фактом, на месте.

Часы тянулись. Шутмили крепко спала. Сначала Ксорве раздумывала, как убедить Моргу отдать им карту. Затем начала мечтать о горячей еде на станции. Она питала настоящую слабость к еде на заправках – даже к конфетам из морских водорослей, которые держали в подозрительных чанах.

Дом Молчания остался далеко позади, и ее тревога утихла. Это место больше не имело к ней никакого отношения. Вот ее настоящая жизнь – корабль, ветер, пустынные пространства Лабиринта и преследуемая цель.

Три белых навеса проплыли под древней каменной аркой, будто морские птицы. Тень корабля «Эджарва» упала на одеяло тумана внизу.

За штурвалом сидела Ушмай. Оранна стояла на смотровой площадке корабля. Воздух этого мира был прохладным и полным пыли. На вкус эта пыль напоминала соль.

Пора было уже привыкнуть к холоду, но Оранна продолжала думать о библиотеке в Доме Молчания. Именно там ей в последний раз было по-настоящему тепло.

Смирение плоти – это подношение божеству, щепотка соли к жертвенному мясу. Это усиливает способности мага. Оранна не горела желанием зашивать губы или выкалывать глаза, но она была далека от Святилища Неназываемого, и ей нужно было получить как можно больше сил. Но пока силы, наоборот, только иссякали из-за постоянного холода и голода.

Деньги у них закончились еще месяц назад, незадолго до того, как они отправились к Пустому Монументу. От природы Оранна была склонна к некоторой полноте, но в последние недели запасы организма иссякли, и щеки ввалились. Последние свечи Дома Молчания ушли на горючее для «Эджарвы», и оно тоже было на исходе. Последний из послушников был мертв – пришлось принести его в жертву в Лабиринте, чтобы Оранна могла сотворить навигационное заклинание. У нее кончались ресурсы. Осталась лишь Ушмай, но и до нее дойдет очередь в свое время.

Все быстро подходило к концу. Единственным неизменным предметом был Реликварий, надежно спрятанный во внутреннем кармане ее мантии. Его твердый край стучал о бедро при каждом движении.

Но, вопреки надеждам, скорый конец не радовал. Оранна была истощена телом и душой. Работа больше не приносила удовольствия; она больше не чувствовала искру темного восторга, когда Неназываемый отвечал на ее призыв. Были просто новые задачи, которые надо решить, и новые опасности, от которых нужно уберечься.

Все это окупится, сказала она сама себе. Она провела долгие годы в Доме Молчания в холоде, скуке, лишенная всякой стоящей компании. Она научилась упорно работать. Появление Белтандроса стало толчком, в котором она нуждалась – он принес с собой образ яркого мира снаружи, – и с тех пор она зашла куда дальше, чем он готов был ей позволить.

Смерть мага всегда лежит прямо перед ним, как будто он стоит спиной к солнцу и смотрит на свою тень. Еще один принцип, которому она научилась в Доме Молчания, где всегда были готовы умереть, но так боялись любых трудностей. Когда Неназываемый примет ее как свое воплощение, не будет больше ни усталости, ни слабости, ни сомнений. Она получит его силу и его знания – и останется жива. Множество лет жизни. Впереди ее ждет целое будущее, в котором она сможет творить и переделывать весь мир.

Раньше она хотела вернуться в Дом Молчания – пополнить свою библиотеку, проучить Кверен за узурпацию и превратить место, которое она так долго ненавидела, в свою собственную крепость, – но теперь ей этого мало. Если она хочет возвести цитадель для Неназываемого, есть и другие места. Она слышала, например, что у Белтандроса Сетеная есть дорогой ему город – было бы забавно отобрать его.

Еще один поворот – и Оранна увидела башню. Та выступала из тумана, словно острый клык, прорезающий неровными краями само небо. Сломанная кость, разбитая шпора, коготь.

Это было по-настоящему. Земная обитель Ирискаваал. Прямо тут, перед ней. Все, ради чего она работала, все, ради чего боролась и убивала. Антрацитовый Шпиль по-прежнему возвышался, и в нем был спрятан ключ от Реликвария.

Вцепившись в поручень, Оранна рассмеялась. Ветер унес ее смех прочь.

– Ушмай, – позвала она. – Сажай корабль. Мы на месте.