Первые шаги по Тропе: Злой Котел - Николай Чадович Страница 72

– С твоими задатками только Кудесником быть, – не без зависти молвил Храп.

Тут мое любопытство наконец-то пересилило осторожность, и я напрямик спросил:

– Вот ты все время говоришь: Кудесник, Кудесник… Хотя бы объяснил, кто это такой на самом деле.

– Да, наверное, никто, – похоже, что мой вопрос озадачил Храпа. – Просто присказка такая… Спроси у Кудесника… Это одному Кудеснику известно… Тут без Кудесника не разобраться…

– Теперь буду знать, – я постарался скрыть свое разочарование. – А сейчас будь добр и ответь на тот самый вопрос, который прежде относился ко мне. Как ты научился говорить? Надо полагать, что твои родители не имеют к этому ни малейшего отношения.

– Своих родителей я знать не знаю. Наверное, так оно и к лучшему. Родительская забота только портит детей. В этом можно убедиться на примере вещунов. Какие они все изнеженные, ленивые, лживые, падкие на дармовщину… А говорить меня научил мой ровесник Костолом Маета. Заодно и к кузнечному ремеслу приохотил.

– Жив он сейчас? – стараясь не выдать своего интереса, осведомился я.

– Что ему станется! Мы недавно виделись. Он даже подарил мне кое-какой инструмент. – Храп продемонстрировал клещи замысловатой формы, которыми мы еще никогда не пользовались.

– Его кузница далеко отсюда? – продолжал я выспрашивать.

– Раньше далеко была. А теперь поближе стала. В тех местах, где Костолом обитал прежде, иссякла руда. Вот он и перебрался на Слюдяное озеро. Если напрямик, по кочкарнику, так до него вообще рукой подать. По воде будет раза в два дальше… Тебе он зачем сдался?

– Просто так. Интересно стало. Много вас здесь… кузнецов.

– Как раз и нет. Меньше дюжины на все болото. Сам видишь, с заказами не справляемся.

– Меньше дюжины… – повторил я. – И все, наверное, как один – ученики Костолома?

– Конечно.

– А мукомолы откуда взялись? Углежоги? Стражники? Сыщики?

– Про стражников и сыщиков ничего не скажу, я с ними почти не знаюсь. Углежоги из той же компании, что и кузнецы. Вместе с нами ремесло у Костолома перенимали. Мукомолов, хлебопеков и жнецов обучал Обух Злоба. Дело свое знал, ничего не скажу, только уж очень вспыльчив был. Когда его потом прибил жернов, сорвавшийся с оси, никто об этом и не пожалел.

– А сами вы, значит, свое ремесло никому не передаете, – задумчиво молвил я.

– Так ведь пока некому!

Нежданно-негаданно мне удалось выведать у Храпа немало весьма любопытных сведений. Да только ликовать по этому поводу было рановато. Сейчас хватало совсем других забот.

Если перед походом на Ясмень вредоносцы решили основательно почистить свои владения, то и меня могут запросто прибрать под горячую руку.

Неужели опять проклятый загон? Нет уж, увольте Мне и одного раза вполне хватило.

Первым делом нужно хоть как-то изменить свою внешность. И если с ростом, цветом глаз и длиной конечностей ничего поделать нельзя, то над другим броскими приметами стоит поработать.

Зачем мне, например, белая кожа, столь экзотична в этих краях? Или буйная шевелюра?

Добровольно вызвавшись почистить горн, я та перемазался в саже, что стал похож на трубочиста, при чем на трубочиста-мавра. Сено, набитое под одежду сразу придало моей фигуре не свойственную ей прежде солидность, а чересчур приметные волосы я прикрыл широкополой шляпой, ради такого случая специально сплетенной из лыка.

Лучше всего, конечно, было бы вообще постричься наголо, но это могло вызвать недовольство Храпа, весьма ценившего мои волосы, правда, из чисто практических соображений – с их помощью он проверял остроту ножей и серпов.

Все свои сокровища – алмаз, флакон с истомой, яйцо и королевский медальон – я спрятал в дупле росшего неподалеку дерева, как говорится, от греха подальше.

Теперь, когда наиболее опасные улики исчезли, а сам я приобрел сходство по меньшей мере с Отелло, можно было вздохнуть спокойно. Пусть сыщики проверяют меня хоть под микроскопом.

Невольно напрашивалась мысль: насколько мне проще, чем легендарному Штирлицу. Нет у меня ни шпионского фотоаппарата, ни симпатических чернил, ни шифровальных блокнотов, ни инструкций из Центра, ни передатчика, ни радистки Кэт.

Есть только язык, уши, память, не очень умелые руки да на довесок – придурок-некраш… Хотя нет!

Нельзя забывать про яйцо. Вот это настоящий товарищ. Такой никогда не подведет.

Сыщики появились в самый разгар работы, когда над кузней буквально дым стоял коромыслом. Их было… Даже затрудняюсь сказать, сколько их было. Не то двое, не то трое. А вернее всего, два с половиной.

На руках одного из чревесов, столь дородного, что он не влез бы в самую просторную нашу кольчугу, восседало пренеприятнейшего вида существо, отдаленно напоминавшее лысую бесхвостую обезьяну. Вне всякого сомнения, это был прытник – лесной вредоносец, по компетентным сведениям, сволочь из сволочей.

И хотя все почему-то считали чревесов и прытников родными братьями, сам я не улавливал между ними никакого сходства. Общими были разве что некоторые черты лица, вызывавшие ассоциации одновременно и с рылом свиньи, и с харей черта, и с мордой гиены, да еще непропорционально короткие конечности.

Чревесы, промокшие с головы до пят, энергично отряхивались, зато прытник, по слухам, боявшийся воды, как взбесившийся пес, выглядел совершенно сухим. В лесах эти уроды приспособились разъезжать на зверях-скорохватах, а в болотах для той же цели использовали своих дебелых братьев. Хорошо устроились, ничего не скажешь.

Пока чревесы обменивались с хозяином приветствиями, прытник рыскал вокруг кузницы, выискивая неизвестно что.

Я, как ни в чем не бывало, продолжал тюкать молотком по чекану, а некраш тряс мешок, в котором полировались стальные кольца.

Дородный чревес, неодобрительно глянув в нашу сторону, сказал:

– Удивляешь ты меня, Храп Непогода. Особенно в последнее время. Ну скажи, зачем ты пригрел этих чужаков? Не боишься от них нож в спину получить?

– Кузнец кузнецу никогда зла не сделает, – ответил Храп. – Даже если он и не наших кровей. Давно проверено.

– Ты эти отговорки для соседей оставь. Кузнец кузнецу… Нечем тут гордиться! – сыщик зло пнул какую-то железяку, подвернувшуюся ему под ноги. – Самое большее, что позволено чужакам, – добывать руду. И ничего кроме! Сколько тебе раз это нужно твердить?

– А молотом кто будет махать? Ты? Или вот он? – Храп указал на прытника, копавшегося длинным стилетом в куче торфа. – Охотников коротать свою жизнь в дыму и чаде маловато. Все на свежем воздухе норовят пристроиться. Возле водички. Не будь у меня в кузнице этих помощников, я со своей работой никогда бы не управился.