Город без войны  - Светлана Пономарева Страница 72

– Тоффельту скоро крышка, – зло бросил Сёма, уже выходя. – Я тогда их, гадёнышей, всех руками разорву.

– Не обижайтесь на моего коллегу, – сказал Щетинкин, когда дверь закрылась. – У него штурмовики дочь изнасиловали. Поэтому он им мстит. Хотя, честно говоря, никто здесь вашего брата не любит… Ну так на чём мы с вами остановились? Ах да, на том, что вы с Ветровым – честнейшие люди и никакого вреда от вас не было. Да… А врать-то вы, Ерхов, не умеете… Вот у меня был один парнишка под следствием, девушкам пальцы отрубал, но зато как врал перед смертью – образованному человеку приятно послушать, а вы… Сразу видно: штурмовик-дебил. Ни фантазии, ни, простите, ума.

– Я ни слова не соврал.

– Да-да, – покивал Щетинкин. – Просто у вас память плохая. Мы уже на эту тему беседовали. Хорошо, придётся мне всё рассказать. Итак, некий тренер по рукопашному бою Герман Медков решил установить связь с Энском и выбрал для этого двух кадетов: Ветрова и Ерхова. Те, конечно, согласились. Не знаю, за деньги или просто шпионской романтики захотелось. Во время учений на территории, максимально приближенной к позициям энских войск, Ветров с пакетом, содержащим важную информацию, покинул роту. А Ерхов его подстраховывал. Про сомнительную отмазку с помощью якобы сильного удара по голове рассказывать? Вижу, сами помните. Тогда далее. В Энске Ветров сотрудничал с их властями, готовясь быть заброшенным обратно к нам. Я уж не знаю, как вы с ним связывались, но это надеюсь как раз услышать от вас, Ерхов. Во всяком случае, о том, чтобы встретиться в районе Южного форпоста, вы договорились. Ветров даже форму штурмовика надел. Подстраховался. Но тут ему немного не повезло. Шальная пуля. Бывает… Но вы погибнуть своему коллеге не дали. Привезли в лазарет, а позже привели в бригаду. И даже вооружили обрезом, когда Ветров собрался застрелить Медкова. Вот тут у меня ещё один вопрос: с какой целью? Только сказку о ненайденных родственниках не надо повторять. Слышал не раз. Дохлая история. Вы же не думаете, что в УБ идиоты работают – всему подряд верить?

Сашка замер. Илья застрелил тренера по рукопашному бою. Вот какие счёты были у него в городе! Но всё остальное – какой бред!

– Ну, Ерхов, – напомнил о себе следователь, – я дождусь от вас связной речи? Про все ваши, хм, контакты. Мы, кстати, некоторые из них просчитали. Кто там ещё входил в вашу преступную организацию? Капитан Краев, верно? Ну не вздрагивайте так энергично. Думали, не догадаемся? Напрасно. Вы, кстати, не так давно были у Краевых дома. Хотя сам капитан погиб. С какой целью? Кто ещё вам помогал? Его жена? Дочь? Я уже написал им повестки. Приглашаю завтра к себе.

– Не надо! – выдохнул Сашка. – Они тут ни при чём! Я ходил к Кате Краевой, потому что она мне нравится.

– Нравится? Ещё лучше. Тогда вы, несомненно, не допустите, чтобы она к нам попала. Рассказывают о нашей организации всякие страсти, девушка может разволноваться…

– Я не знаю, что говорить. Я ничего не делал, – повторил Сашка безнадёжно. – Вы хоть скажите, в чём я должен признаваться.

Щетинкин вздохнул.

– Вы ерунду, Ерхов, несёте. Можно подумать, что я злодей какой-то, а вы невинный агнец. Нет, господин штурмовик, вспоминать и рассказывать будете самостоятельно. Вот переночуете в камере, всё обдумаете и изложите. А чтобы лучше вспоминалось, я вам организую одну интересную встречу.

Щетинкин выглянул в коридор, что-то крикнул и зашёл обратно. Сашка смотрел на него, ожидая уже чего угодно. Хотя одно, пожалуй, стало ясно: пока он, Сашка, ничего не рассказывает и не подписывает, его не расстреляют. Потому что у Конторы и Тоффельта какие-то счёты. Только выдержит ли он? Приведут Катю, начнут задавать вопросы, она станет плакать… А вдруг её ударят? Сашка помотал головой. Слишком ужасно, чтобы об этом думать.

Дверь открылась, и охранник ввёл Илью. Вид его заставил Сашку содрогнуться. Сашкина куртка, в которой ходил Илья, была разорвана, во многих местах перепачкана кровью и грязью. Кисти рук, будто переломанные, безвольно болтались. Вместо знакомого лица Сашка увидел сплошную черно-красную кровавую корку. Только глаза были такие же синие, как и раньше. Кажется, Илья не понимал, куда его привели и зачем. Он отрешённо смотрел на штору и молчал.

– Вот, – гордо сказал Щетинкин, – смотрите, как работает наша служба: бьют жёстко, но бережно. На человеке живого места нет, а он ходит, даже говорить, наверное, может. Ветров, – позвал он Илью, тот вздрогнул и пошатнулся, потом оторвал взгляд от шторы и посмотрел на следователя. – Знаете вы этого человека? – Щетинкин показал на Сашку.

Илья долго смотрел на него, словно пытаясь припомнить, кто же это такой, потом одними губами шепнул:

– Санёк…

– Ну вот, господин Ерхов, это ваш, так сказать, друг. Хотите стать на него похожим? По глазам вижу: не хотите. Так что в камере думайте старательно.

«О чём думать? Что вам от меня надо? Илью вы всё равно уже не отпустите и меня, наверное, тоже. Расстреляете или просто забьёте? Хоть бы расстреляли…» – Сашка чуть не задохнулся от ужаса.

– Жора, пожалуйста, уберите эту гниль отсюда, – сказал Щетинкин охраннику, указав на Илью.

Илья последний раз посмотрел на Сашку. Казалось, он хочет сказать что-то очень важное, может быть, самое важное в жизни, но не может. Рука его дрогнула, но тут же опустилась. «Прощается», – Сашка точно знал, что расстаются они навсегда и больше никогда не увидятся. По щекам сами собой потекли слёзы.

– Не плачьте, – сказал Щетинкин. – Огорчились, что я не предложил вашему другу присесть? Напрасно. Сидеть он уже не может.

– Заткнись! – крикнул ему в лицо Сашка. – Заткнись!

– Но-но, что за истерики? – Щетинкин ударил Сашку по щеке. – Молчи, крыса штурмовая, иначе и с тобой то же самое будет.

Сашка молча всхлипывал. «Скоты… Изменить ничего нельзя. Илья погиб. Я тоже умру. Хорошо, если они меня быстро убьют, без мучений».

Тем временем Щетинкин позвал ещё одного охранника:

– Отведи мальчика в камеру. Только сильно не бей. Ему ещё думать на досуге.

Охранник хмыкнул:

– Пошли, тварь.

Сашка поплёлся по коридору, слабо освещённому дневным светом, потом охранник толкнул его на лестницу и зажёг фонарик.

– Вниз, сучонок.

Сашка покорно пошёл в подвал. Там, по обе стороны тесного сырого коридорчика, располагались одинаковые ржавые двери с большими засовами. Некоторые из них были приоткрыты.

– Подними руки, – охранник быстро вывернул Сашке карманы, обшарил его. – Снимай ремень.

Сашка выполнил приказ. Охранник сунул его ремень в свой карман, потом вдруг взял Сашку за воротник и изо всех сил стукнул о стену. Сашка больно ударился плечом и головой. В глазах потемнело.

– Это тебе авансом, – пояснил охранник, – завтра получишь остальное. Ну, хватит таращиться, иди сюда.

Мужик распахнул одну из дверей, а потом взял Сашку за рукав и резко толкнул в камеру.