Тень Покровителя - Михаил Тырин Страница 71

Васин оцепенел. Если Иван надеялся взять и уложить всех разом, то пистолет следовало выхватывать быстро, а он копался, как паралитик. Да и не смог бы он всех перестрелять – это не ковбойское кино – вокруг стояло пятеро вооруженных бойцов, и каждому было достаточно один раз выстрелить...

Но Иван медленно лез за пистолетом. Подчеркнуто медленно и неуклюже. Фома моментально поднял ствол.

А Иван только этого и ждал.

Точным, неуловимым движением он вышиб пистолет из рук командира сектантов и сильно толкнул его обеими руками, завалив на стоящего сзади.

Остальные кучей бросились на Гирина. Но он знал, что на него бросятся, и был готов к этому. Моментально присев, он провернулся на одной ноге, а вторую выставил в сторону. Двоих он подсек безукоризненно – они повалились на бетон, как мешки и остались неподвижно лежать. Иван стремительно поднырнул под третьего и, прикрываясь им, как щитом, выхватил наконец пистолет. Два выстрела прозвучали, как один, – Фома и его товарищ так и не смогли встать. Еще двое, сбитых подсечкой, тоже не шевелились – видать, подсечка была непростая.

Оставался еще один – Иван крепко держал его за волосы, приставив к голове пистолет. Не теряя ни секунды он подтащил его к люку вертолета, втолкнул внутрь и запрыгнул сам. Через несколько секунд грохнул выстрел, и обмякшее тело вылетело из люка, бряцнув крестом о бетон.

Воцарилась тишина. Васин выждал некоторое время и, с дробовиком наперевес, медленно пошел к вертолету. Возле люка он замер и прислушался.

– Заходи, не бойся, – услышал он насмешливый голос Гирина.

Васин поднялся в салон. Иван сидел, привалившись спиной к топливному баку, его бледное, блестящее от пота лицо напряженно улыбалось. У ног лежал еще живой, но раздетый до пояса сектант. Черная рубашка, жилетка с пистолетом и прочими опасными штуками валялись рядом.

– Он поведет вертолет, – сказал Иван. И вдруг заорал на Васина: – И нечего на меня так смотреть! Ты хотел из дерьма вылезти и чистеньким остаться? Это тебе не ментовка, где только с алкашами воевать нужно, понял?! Здесь кирзачом по почкам ничего не добьешься!

– Иван... – начал было Васин, но тот уже остыл.

– Извини, – он махнул рукой и замолчал.

– Эй, вы живые? – раздался нерешительный голос смотрителя.

– Живые, отец, – ответил Иван. – Собери у этих ребят оружие – пригодится. А остальное сожги.

– Может, помочь трупы убрать? – неохотно спросил Васин.

– Не надо, – махнул рукой смотритель. – Ночью лисицы унесут.

Иван поднялся и швырнул сектанта в пилотское кресло.

– Учти, ваше святейшество, я тоже умею водить эту штуку, – предупредил он. – И если начнешь выкобениваться – улетишь в этот люк, как орел, понял?

Дрожащие пальцы сектанта убедительно сказали, что выкобениваться он не будет.

* * *

Черные тучи-кляксы не размылись и не поредели, даже когда вертолет почти вплотную приблизился к ним. Было страшно, что он обломает о них свои лопасти. Васин сидел на узкой металлической скамейке, прижавшись щекой к прохладному стеклу иллюминатора, и искоса поглядывал на сектанта.

Голая спина и выпирающие позвонки внушали жалость. Особенно на фоне грубоватой обстановки пилотской кабины. Васин подумал, что с точки зрения этого парня, он и Гирин выглядят последними негодяями. Еще бы: насолили чем-то «духовному наставнику», убили всех друзей... В самом деле, в чем он виноват, этот парень? Только в том, что попал в дурную компанию?

Под брюхом вертолета плотоядно скалились горные вершины. Однажды Васин заметил шагающего недалеко человека-призрака. Он хотел расспросить об этом у Ивана, но тот сидел рядом с сектантом и следил за курсом.

Наконец он обернулся и изобразил жест, которым римляне отправляли к праотцам гладиаторов. Теперь опущенный вниз большой палец означал долгожданное снижение.

Плотные тучи ушли вверх, и от этого даже стало легче дышать. Васин боялся, что Иван убьет и этого мальчишку, который теперь исчерпал свои функции пилота и стал бесполезен.

Машина опустилась в широкой, испещренной речушками и оврагами долине. Иван первым выпрыгнул на пожухлую траву и помахал сектанту рукой.

– Чао, мальчик. Можешь возвращаться к отцу Петру. И передавай ему горячий привет.

Васин вздохнул с облегчением. Они неторопливо пошли в сторону полупрозрачных березовых зарослей. За спиной взревел двигатель, и вертолет оторвался от земли. «Куда он теперь денется?» – с жалостью подумал Васин.

– Нам придется некоторое время пройтись пешком, – сказал Иван. – Там очень неудобное место для посадки. По моим расчетам, за этой рощей должен быть какой-то провал или карьер, а в нем и деревня.

Васин умиротворенно кивнул в ответ. Березки были молодыми и очень стройными, земля под ними – ровной и чистой. Ходьба доставляла здесь удовольствие.

– Ты обещал рассказать про французский, – напомнил Васин.

– А-а, – махнул рукой Иван. – Нечего и рассказывать.

– Не скромничай. Только не уверяй меня, что теперь в военных училищах учат французскому, мазурке и хорошим манерам.

– Да нет, не учат... В другом месте учат. Видишь ли, сейчас половина населения Африки говорит по-французски.

– А ты при чем?

– А при том. Мы с бойцами много сил положили, чтобы «братские связи» с Африкой укрепить. И не только сил...

– Не понимаю...

– Чего непонятного? Тебя в школе учили, что есть в Африке отсталые режимы, а есть прогрессивные. С отсталыми нужно бороться, а прогрессивным помогать. Так вот, мы с бойцами по ночам выходили из торпедных люков в аквалангах, выбирались на берег и... помогали.

На лице Ивана ожила какая-то старая печаль.

– Знаешь, иногда вот так выходишь из воды, автомат расчехляешь и – по хижинам... Негры выскакивают, орут, автоматы хватают – такие же, как и у нас – и по нам... И вроде знаешь, что гады они, что убить могут, а все равно – такое чувство, будто по детям стреляешь. Но мои бойцы – тоже дети. Своих детей жальче. Бывало, на тренировках и подзатыльник дашь, и матюками обложишь, а они все равно, как раздолбаи. Но когда на дело шли – они в мужиков превращались. Иногда обратно мы ребят своих в шлюзах привозили. Трупы никогда не бросали. Представляешь, вчера я ему подзатыльник отвешивал, а сегодня он в шлюзе, в мокром акваланге – мертвый!

Они шли долго, но почти не устали. Затем березовый рай кончился, сменившись уродливым извилистым оврагом с крутыми глинистыми склонами.

– Вот и карьер, – пробормотал Иван. – А деревни не видно...

На дне оврага струился мелкий грязноватый ручей. Они спустились по склону и пошли вверх по течению. За очередным поворотом им открылась большая куча коричневого песка, в котором возились двое мальчишек. Дети были очень грязными, поцарапанными, они отвратительно визжали и постоянно дрались.