Возрождение ковчегов - Дженнифер Броуди Страница 70

Аэро выпрямился и окинул взглядом свой лагерь: он занимал весь внутренний двор и прилегающие территории. Тут было больше четырех тысяч солдат, и все они подчинялись Аэро. Еще в Агогэ, как и большинство сокурсников, он воображал, каково было бы стать Верховным командующим. И хотя колонией управлял его отец, сам он и не думал, что мечты станут явью. Кровные узы роли не играли, но вот цепочка непредвиденных обстоятельств возвела Аэро на высший командный пост.

Чин не принес ничего, кроме неимоверной усталости. Аэро провел ладонью по ежику волос и направился к себе палатку. На лагерь смотреть не хотелось. Не хотелось думать о том, как скоро придется послать этих людей в битву и сколько их поляжет в бою.

Минут десять спустя Закай привел горе-художника: щуплого мальчишку, только из Агогэ. У него и щетина-то толком не прорезалась. Закованный в электронные кандалы – но не лишенный оружия, – солдат споткнулся, однако Закай удержал его.

«Совсем зеленый», – подумал Аэро. Наверное, таким же его самого видел Виник.

Аэро подошел к задержанному:

– Назови свое имя, солдат.

Парнишка хотел было отдать честь, но кандалы не дали вскинуть руку.

– Рядовой Уилсон Джамал Хьюстон, – представился он тонким юношеским голоском.

– Знаешь, за что тебя арестовали? – Их с парнем разделяло не так уж много лет, однако Аэро старался говорить как можно суровее. Смутьян кивнул и зарделся. – Я запретил унижать солдат Седьмого…

– Но, сэр, они же дикари! – взорвался парень.

Аэро ощутил, как в нем закипает гнев. Он навис над юнцом и положил руку на фальшион.

– Либо ты будешь уважать мой авторитет и всех солдат в лагере, либо я лишу тебя фальшиона и отошлю обратно на материнский корабль. Ясно?

Парень попытался вырваться, но Закай держал его крепко.

– Ни за что, сэр! Я не стану биться бок о бок с этими грязными скотами. Вы вручаете им священные фальшионы! А ведь они созданы для нашей колонии. Верховный командующий Виник не допустил бы такого!

– Виник был предателем и убийцей, – не сдержав гнева, напомнил Аэро. – Объявляю тебя эмоционально нестабильным, солдат. Не позволю распространять заразу неподчинения в наших рядах. Майор Закай, отправьте его на корабль со следующим же транспортником. Пусть его обследуют медики, а там уже выберем соответствующее наказание. Но сперва – разоружите его, этот человек больше не служит в моей армии.

Он сам ненавидел себя за такое решение. Перед ним ведь был просто мальчишка, высадившийся на незнакомой пустынной планете в преддверии войны. Чего было ждать от него?

«Послушания, – ответил голос отца. – Ты теперь командуешь армией, а без послушания ей грозит хаос».

«Знаю, но ведь мы караем детей», – мысленно ответил Аэро.

«Они – солдаты, – настаивал отец. – Нельзя менять правила из-за юнца, которого тебе стало жаль. Он нарушил приказ и должен понести наказание».

Майор вытолкал Хьюстона из палатки. Вскоре с улицы раздались крики, переходящие в истошный визг. Закай отобрал у рядового фальшион. Аэро вздрогнул при одной мысли об этом и машинально схватился за эфес, ощутил, как в руку проникает свежий заряд энергии. Боль от расставания с оружием даже вообразить было сложно. Юнца тем временем бросят в камеру на «губе». Аэро не последовал совету Тэйбор и не казнил его, но это – пока; тянуть с наказанием долго не получится.

Может, Аэро чересчур мягок и Тэйбор права? Может, от этого в лагере и началось неподчинение? Головная боль усилилась. Аэро рухнул на койку, и тонкий матрас заскрипел под его весом. Он так и лежал в одной позе – даже час спустя, когда в палатку ворвалась Рен, – и думал.

– Сэр, военный совет, – сообщила она. – Простите, я проспала. Скорее, а то не успеем. Сами знаете, Ной опоздавших не жалует.

Только разговоров Аэро и не хватало, но встречу пропускать было нельзя – это еще одна из его обязанностей. Будучи солдатом и даже офицером, Аэро думал, что жизнь подчинена строжайшему режиму, однако сейчас все стало только хуже. У простых солдат хотя бы оставалось свободное время: регулярная трапеза на Камбузе и целых восемь часов на сон, по распорядку. Теперь даже пять минут, с перерывами, дневного сна и пара часиков ночью – чтобы при этом не случилось авралов – казались Аэро роскошью.

«Теперь сознаешь все бремя командования? – заговорил отец. – Оно – не для малодушных».

– Это ты верно подметил, – пробурчал Аэро, чувствуя, как давят на него все прожитые семнадцать лет. День рождения миновал, как вполне обычный будний день, который не принято отмечать. Просто изменилось число в графе «возраст» личного дела.

– Это вы мне, сэр? – с удивлением спросила Рен.

– Отцу, – ответил, вставая, Аэро. Он не смотрел на Рен, но чувствовал на себе ее обеспокоенный взгляд. Отдернул плотный полог палатки, и в лицо ударил яркий свет. – О граффити уже слышала?

– Граффити? – переспросила Рен, щурясь на солнце. – Плохо дело.

– Да, ничего хорошего. Ладно, пошли уже. Расскажу все по пути на совет.

И они направились к крыльцу библиотеки Уайденера, руины которой словно следили за внутренним двором, подобно строгому сторожу.

* * *

«Опять совещание, будь оно неладно», – думал Аэро, спускаясь на лифте в Первый ковчег. Он терпеть не мог эти бесконечные разговоры, анализ и мучительно скрупулезное продумывание каждой мелочи. Хотелось просто составить план и работать. Стоявшая рядом Рен раздраженно переминалась с ноги на ногу.

– Тяжелый день? – спросил Аэро.

– Скорее уж тяжелая ночь, – устало ответила она. – Пробовала обучать стаю фехтованию… Ключевое слово «пробовала». Закончилось все сварой: несколько солдат из Седьмого ранены, есть два перелома. Наложили швы. Пришлось разогнать остальных по палаткам, чтобы проводить пострадавших в медпункт. Нельзя было пускать их в наш лагерь без присмотра. И я, похоже, оказалась права – если учесть вандализм.

– Да, ты правильно поступила, сопроводив раненых, – похвалил Аэро. – Объединение проходит не так гладко, как мы надеялись. Требуются дополнительные меры предосторожности.

Рен кивнула:

– В общем, до рассвета я в лагерь Седьмого не возвращалась. Потом вздремнула часика три – и вот, чуть не опоздала на совещание.

– А, совещание, – поморщился Аэро. – Ты ведь их обожаешь.

– Звездное пекло, тебе эта болтовня нравится не больше, чем мне.

– Спорю, даже меньше, – печально улыбнулся Аэро. – Теперь-то я понимаю, что доводилось терпеть моему отцу. Я-то думал, что достаточно быть просто лучшим бойцом, но все далеко не так. Большую часть времени приходится молоть языком, гасить конфликты и совсем чуть-чуть – сражаться.

– Тебе этого не хватает? – Рен посмотрела ему в глаза.

– Чего – этого?

– Быть простым солдатом и не нести бремя командования.