Железные паруса - Михаил Белозёров Страница 70

– У меня так не бывает, – призналась «она», – если я о чем-то думаю, то думаю вечно. Но болтовню Трика можно не слышать, правда ведь?

– Так ты угадываешь мысли? – Он был удивлен не меньше, чем когда на город упал протос.

– Без глушителя жить нельзя, – произнесла «она» скороговоркой, – можно сойти с ума. Нам их вживляют. – И вышла: теперь «она» была не «она», а женщина в строгом деловом костюме. Однако все та же горжетка, траченная молью, красовалась на ее плечах. Всклокоченная прическа черного цвета сменилась рыжими вихрами, уложенными в кольца. Даже выражение лица поменялось, словно «она» нацепила маску. Он уже не удивлялся ее метаморфозам.

– Будем есть, – сообщила «она», запивая розовую таблетку и заметно веселея.

– Зачем вы это глотаете? – спросил Он.

– Я уже привыкла, – ответила «она» беспечно, – так положено, без таблеток жизнь кажется очень сложной…

И питались они какой-то дрожжевой массой – безвкусной, как пробка. Он сумел проглотить одну ложку. Даже Африканец предпочел понюхать свой хвост. «Она» нисколько не смутилась:

– Все остальное – пища для мертвецов…

На большее ее не хватило. Он даже подумал, что у нее короткий ум, но потом вспомнил о ее просьбе разбогатеть.

– Я приготовлю настоящую отбивную, – пообещал Он ей и Африканцу.

Они покинули вагончик, похожий на рубку подводной лодки. Старые деревья, как и на всех других развалинах, торчали и сквозь стены, и сквозь осевшие крыши домов. Разноцветные купола Спаса-на-Крови едва виднелись в густой листве.

На Трика они наткнулись в магазине на Невском, где он примеривал новые брюки.

– Вы бросили меня! – заявил он, не попадая ногой в штанину.

– Дыши в другую сторону, – посоветовал Он ему, роясь в куче одежды.

А Молли злорадно произнесла:

– Пить надо меньше!

– У меня есть план… – многозначительно поведал Трик.

– Как лучше напиться? – ехидно спросила Молли.

– Ты нечего не понимаешь, – заверил он ее, подмигнув ему с намеком на мужскую солидарность и с тайными помыслами о божественных свойствах местного алкоголя. – Идем к моему псевдо-дяде.

– Он дорого возьмет, – возразила «она».

– У него постоянный процент, – заверил Трик нетерпеливо.

– Твой псевдо-дядя алчный старик!

Они заспорили с горячностью южных народов. «Она» почему-то апеллировала к его мнению и твердила, поглядывая: «Так нельзя! Так нельзя, надо быть умнее!»

И еще:

– Просто ты бесишься оттого, что другие живут лучше…

Этот древний земной аргумент удивил его больше всего. Выходит, подумал Он, они не совсем пропащие, и выбрал себе черные джинсы и пояс с массивной пряжкой.

Когда они вышли из магазина, солнце присело над горизонтом, и дома, и набережная, и река были залиты теплым, желтым светом. Пухлые, кучевые облака – снизу темные, а сверху цвета горчичного меда, плыли в сторону залива. Ангел на Петропавловке цеплялся за их подбрюшье и указывал вдаль. Африканец поливал розовый гранит набережной и гонял местных кошек. Он был столь красив и мужественен, что из подвальных окон на него заглядывались прекрасные суперманиалки.

– Хороший город, места много, не надо платить по закладным, – заметил Трик и подался в магазин, в разбитых витринах которого торчали пыльные бутылки.

Молли проводила его задумчивым взглядом. Надо ее научить курить настоящие сигареты, решил Он. Ее пугали открытые пространства и яркое небо. Когда они выскочили на Дворцовую площадь (Он только мельком увидел, что Триумфальная колонна лежит поперек площади острием к Васильевскому острову, подмяв крыло Эрмитажа), «она» закапризничала и повела их в обход по берегу Мойки, прижимаясь то к нему, то к Трику, словно ища защиты. Минут через десять они очутились перед Иссакием. Вернее, перед тем, что от него осталось. Портал представлял собой вход в потерну стиля «хайтек»: металл, пластик, стекло, и ее продолжение в виде огромной трубы, пересекающей Авен и город дальше на север. И тогда Он подумал, что присутствие Бога вообще не дало бы человечеству никакого шанса выжить, не то что перестроить древний город.

И спросил:

– Что это такое?

– Как что? – удивились оба. – Город, в котором мы привыкли жить и в котором прячемся от протосов.

Он не успел спросить, кто такие протосы – за распахнутыми настежь воротами на него напал какой-то псих из «аршинов»:

– Я всю жизнь мечтал познакомиться с вами! – И чуть не оторвал ему руку.

– Перестаньте трясти меня, – сварливо попросил Он, невольно задирая голову, чтобы разглядеть его лучше.

У этого «аршина» была борода с медным отливом и большая родинка на носу.

– Он пришедший из Зоны! – гордо заявила Молли, ничуть не тушуясь.

– Мы выберем вас в парламент! – кричал «аршин», тряся обезьяньей бородой и почему-то оглядываясь на туннель. Навстречу к ним, как на ходулях, шагнул еще один «аршин» – тот единственный, которого Он выделял по ярко выраженным чертам Воли Жириновича.

– Направо наши, налево – ненаши! – заявил он, обнимая его с повадками лучшего друга и представляя собутыльникам. – Наш братский союз, – предлагает поддержку и сотрудничество. – Помолчал и многозначительно добавил. – Во всех областях…

Собутыльники засмеялись весело и доброжелательно.

– Ваше появление знак… провидение… воля… – он захлебывался собственными мыслями, – нам нужны личности! Хочешь альдабе в обмен на тайну?

– А что такое альдабе? – спросил Он.

– Ты еще спрашиваешь! – возмутился потомок Воли Жириновича. – Нет, ты не должен спрашивать! Ты должен говорить: «Давай! Давай! Давай!»

– Соглашайся… соглашайся… – зашептали собутыльники на ухо.

– Хорошо, – согласился Он, – я подумаю.

– Ты понимаешь, охладил ноги – заболело горло. Скажи, что там за «зонтиком»?

Их стали водить из бара в бар. В одном конферансье из «аршинов», Мирон по кличке Змеиные бока, произнес:

– Мы, дайки, живем долго, потому что знаем, как надо правильно питаться.

Это была злая шутка, потому что им приходилось охлаждаться жидким кислородом, но ему шумно аплодировали. Может быть, они надеялись таким образом хоть на мгновение забыть о собственной никчемности на планете Земля.

– Владея альдабой, ты станешь бессмертным, – объяснил потомок Воли Жириновича. В отличие от Трика он почти не пьянел. – В жизни у тебя не будет проблем, потому что ты будешь вечным, понял? Ну, говори!

После третьей рюмки конского напитка Он уже не чувствовал его странного вкуса. Трик тайком отхлебывал из собственной бутылки, явно пренебрегая колониальным алкоголем.

– А с альдабой мы дойдем до западного океана! – вещал после каждой рюмки потомок Воли Жириновича.