Сумеречный мир - Ольга Гусейнова Страница 70

Жарко. Я проснулась от ощущения, что подо мной печка жаром пышет, или огнедышащий дракон. Потому что я мерно поднималась и опускалась вниз. Сообразив в чем дело, лениво приоткрыла глаза. Прислушалась к себе и осмотрела свои владения. Во-первых, я каким-то образом разлеглась на Егоре, – когда только успела? – а его грудь подо мной равномерно двигается.

Во-вторых, насколько возможно при таких-то габаритах моего оборотня-ягуара, оплела его руками и ногами, а лицом уткнулась ему в шею. Удивительно: ведь он никому не позволял приблизиться к своему горлу, особенно с недавних пор, а сейчас полностью беззащитен передо мной. Я не удержалась и лизнула его шею. Потом еще и еще разок. Чуть солоноватая кожа, но обалденная на вкус, и пряный аромат так кружит голову.

В-третьих, по всей видимости, из меня получилось хорошее одеяло. Потому что Мерзлявый спал обнаженным и не мерз, а наоборот – горел подо мной, раскинув руки и ноги в позе звезды.

В-четвертых, пятой точкой ощутила: любимый уже не спит, все чувствует и, главное, снова возбужден.

Передвинулась вниз, поближе к первой приветствовавшей меня сегодня части тела и доставившей столько восторга ночью. Сложив на груди Егора руки, положила на них подбородок и с лукавой улыбкой посмотрела ему в глаза. Сонный, немного помятый и лохматый, он выглядел невероятно милым и еще более привлекательным. Во всяком случае, для меня – точно.

– Доброе утро, – шепнула я, протянув руку и погладив его по щеке.

Он улыбнулся, впервые широко, немного лениво. Потянулся, прогнувшись в спине, отчего я разочарованно пискнула и вцепилась в него крепче, не желая так скоро покидать заветное местечко. Однако Егор тоже не спешил. Тут же обнял и, переложив на кровать, зацеловал. Мое первое утро в объятиях любимого было страстным и нежным… А после я лежала у него под бочком и млела от счастья.

Идиллию нарушил бой настенных часов, оповестивших, что уже довольно позднее утро. В дверь громко постучали, и она начала неторопливо открываться, словно нам специально давали возможность укрыться одеялом. В комнату вошла Пелагея Павловна, вкатив перед собой тележку, от которой потянуло чудными ароматами завтрака.

– Доброе утро, милые мои, – пропела она звонко. Подкатила к столику тележку и направилась к выходу, напоследок с укоризной добавив: – Ксенька, крепче щиты держать-то надо. Иногда прорывалось… разное… Егор, Сава просил передать, что Саврасов через два часа встречу назначил. Сам. Говорит, желает партнерство.

– Спасибо, Пелагеюшка, – поблагодарил ее подопечный, ни капельки не смущенный тем, что его застали в столь непрезентабельном виде.

Старушка ушла, удовлетворенно посмеиваясь и явно одобрив нас. Может, она верит в меня целиком и полностью, но я-то боюсь. Хмурый наиграется – и конец.

Загрустить мне Егор не дал. Уселся в кровати, как ленивый домашний кот, притянул к себе, коротко поцеловал в губы, загадочно, чуть дольше, чем обычно, смотрел на мою шею. Я уловила сомнения и непонятную борьбу, эмоциональную. Потом он, видимо, принял решение. С сожалением и неохотно отстранился от меня, объявив:

– Одевайся, краса моя, работать надо.

Медленно встал, потягиваясь с грацией хищника.

Прямо завидно: как ему удается, сама-то я, хоть и кошка, обычно в ванную по утрам плетусь, подобно старушке-лошади. Проводила Егора тоскливым взглядом, который не укрылся от него: глаза довольно блеснули ярким золотом. И конечно, не отказала себе в удовольствии полюбоваться потрясающей воображение фигурой великолепного мужчины, самого лучшего и любимого…

У двери он обернулся, поймав меня на этом занятии, усмехнулся:

– Приятно видеть, как меня такими красивыми глазками облизывают!

Я демонстративно фыркнула и отвернулась, но с улыбкой заметила:

– Вот еще, а сам-то не лучше…

– Ты не права, – донеслось уже из ванной. – Я еще хуже, потому что готов не только взглядом облизывать свою кошечку.

Зашумела вода, потом раздались гулкие звуки, словно большой кот зафыркал. Через несколько минут я не удержалась и заглянула в ванную. Заполнивший все помещение пар клубился вокруг Егора, успевшего обернуть бедра полотенцем. На миг показалось: в зеркале, спиной к которому он стоит, отразился призрачный ягуар, вместо фигуры человека. Я невольно сглотнула, но от сквозняка пар рассеялся, и иллюзия исчезла. И все же, обозрев Хмурого вблизи, я в который раз отметила, что звериная сущность оборотня-ягуара проявляется во многих сферах жизни.

Когда, приняв душ и закончив с наведением красоты, я вышла из ванной, Егор в черном халате с аппетитом поглощал завтрак чемпиона. Пелагеюшка, дай ей сумеречные боги здоровья, расстаралась. Он махнул мне, жестом приглашая присоединиться, и предупредил:

– Ты будешь нужна нам на встрече с Саврасовым.

– Зачем?

– Он предлагает неоднозначное партнерство. И Глеб хочет, чтобы ты проверила, насколько он честен и что испытывает к нам.

Я пожала плечами и кивнула:

– Хорошо.

Позавтракав, Егор встал, подошел ко мне сзади и, обняв за плечи, чмокнул в макушку и шумно вдохнул.

– Вкусная моя, – хрипло выдохнул и ушел.

А для меня начиналась новая жизнь. Влюбленной женщины непонятного статуса.

* * *

– Проходи, Ксения, Сава их сам встретит, – Хмурый открыл дверь в кабинет и пропустил меня вперед.

– Что конкретно вы от меня ждете? – я немного нервничала. Не хотелось подвести руководителей компании, особенно Егора. Ведь они впервые предложили поучаствовать в деловой встрече. Помочь!

Следивший за происходящим на подъездной площадке Глеб отвернулся от окна. Неторопливо подошел к столу главы и произнес мурчащим бархатным голосом:

– Просто наблюдай. Точнее, чувствуй… короче, как ты там воспринимаешь чужие эмоции?!

– Чувствую, ты прав, – кивнула я.

– Ну вот и занимайся.

– И как это вам должно пригодиться? – удивилась я. – Люди, например, могут испытывать отрицательные эмоции по какому-либо поводу, но все равно вынуждены добросовестно делать работу.