Русский хан - Владимир Лошаченко Страница 70

– Ох, ебть, – невольно вырвалось у меня.

Однако у тестя губа не дура. Любава уже сейчас одна из первых красавиц Казани, а как расцветет – вообще тушите свет.

– Толгат-хан, ты с ней хоть разговаривал?

– Нет, боюсь я.

Я не выдержал и захихикал.

Дурдом какой-то, один из лучших наших бойцов, вождь, прошедший не одну битву, ни разу не дрогнувший в жестоких сечах, боится какой-то соплюшки. Вот так и выложил ему все открытым текстом.

На мою тираду он лишь очередной раз вздохнул и опять потолок уставился.

– Ну чего ты там высматриваешь? Я тебя просто не узнаю. Короче, хватит тут вздыхать – завтра свататься едем к твоей Любаве. Вот радость будет у Тараса.

Я еле сдерживался, чтобы не заржать. Тесть вскочил из-за стола:

– Ну и шуточки у тебя, Владимир, – и давай нарезать круги по столовой, явно в крайнем возбуждении.

«Точно, все влюбленные – больные люди», – подумал я про себя.

Поймав тестя на очередном вираже, усадил рядом с собой. Переставив стул, сел напротив него.

– Смотри мне в глаза.

Тесть впал в транс. Я, вызвав слугу, приказал довести «уставшего» князя до его опочивальни.

Малая доля гипноза ему только на пользу, завтра будет как огурчик.

– Раз такое дело, пусть женится, лишь бы невеста не была против. А ничего, уговорим, только нужно провернуть свадьбу быстро, здесь не до помолвок.

Марьяша не удивилась новости о папиной любви, заявив, что она сама заметила нечто подозрительное, но не придала значения.

– Пусть женится, ему только на пользу.

– Ты права, Марьяша, ему скоро понадобится ясная голова, а то ходит как в тумане.

На этом семейные дебаты закончились. С утра пораньше послал Василия к Тарасу домой и передал устно, пусть ждет сватов к одиннадцати.

Телохранителя Петра отправил к конюхам, чтобы украсили лошадей, готовили карету и пару саней.

По уоки-токи вызвал Карчи и Семена с Савелием. Все прискакали через полчаса. Объяснил суть дела:

– Будьте у меня, ребята, к пол-одиннадцатого.

По звонку появился слуга Николай, года три у нас служит, справный малый.

– Николай, пойдешь в оранжерею к садовнику, скажешь, нужен красивый букет, да пусть сорвет, что там из фруктов, в гости поедем. Ступай.

К одиннадцати часам наша гоп-компания на трех транспортах подкатила к каменному трехэтажному дому Тараса Невдобы. Тарас встречал нас у ворот, вместе с женой, кстати, очень симпатичной молодой женщиной приятной полноты.

У нее на подносе, перехваченным рушником, хлеб да соль, у него – чарки с вином.

Совершив ритуал, хлопнули по чарке – и Тарас пригласил всех в дом.

В доме чистота и порядок во всем. За главного свата выступал Карчи, уж больно хорошо у него язык подвешен.

Но тут, наверное, от волнения, он стал плести такую заумь, все поневоле заскучали.

Видя такое дело, пхнул Карчи на лавку.

– Дорогие, хозяева, у вас товар, у нас купец. Наш купец парень бравый, один их первых в округе.

Тарас, хитрый хохол, давно все смикитил, но не мог понять, кто жених.

– Кажи дочку, Тарас, дай нам полюбоваться, а то, может, не дай бог, откажет нашему жениху?

Краем глаза успел заметить, как побледнел тесть.

Тьфу ты, угораздило меня ляпнуть.

– Государь, а которую видеть хотите?

– Вот те раз. Сколько их у тебя?

– Дык, три девки, государь.

– Ну, ешкин кот. А выводи всех троих, похвастайся.

Тарас шепнул жене, та вышла. Через пять минут, в залу выплыли три грации.

Ну и Тарас, таких дочек с женой родил. Красавицы, глаз не оторвать.

Самая младшая Любава. Две старшеньких на год – близняшки Оля и Галя.

Я шепнул на ухо Толгат-хану:

– Давай, вождь, Любаве цветы, родителям и сестрам фрукты. Смотри, не перепутай, Ромео.

Тесть, одетый в белую замшу и выбритый до синевы, выглядел отлично. Вручив невесте цветы, а остальным фрукты, он вполголоса что-то сказал девушке, та покраснела. Толгат-хан достал из кармана маленькую коробочку, извлек из нее изящной работы золотое колечко с бриллиантом и надел его на подставленный Любавой пальчик.

Мы все дружно выдохнули.

Толгат-хан вместе с Любавой встали на колени и попросили благословения родителей. Родители не возражали, но Тарас поставил условие: свадьба состоится только через венчание. Мой тесть, естественно, согласился, я пихнул в бок Карчи:

– Прибавляется крещеных в ваших рядах. Тот пожал плечами:

– А что делать – любовь страшная штука.

– Тут ты прав. Ну, дальше началось застолье, выпили изрядно.

Свадьбу и венчание назначили на ближайшую субботу.

Всю обратную дорогу тесть пел, пытался изобразить Карузо. Что же, одним… нет, почему одним – двумя счастливыми людьми стало больше в этом мире. И я искренне рад за Любаву и Толгат-хана, негоже человеку жить одному, я так думаю.

Тестю в пятницу пришлось срочно креститься, а в субботу он повел свою невесту под венец. Мы с Марьяшей отдали молодоженам левое крыло терема, с отдельным входом и выходом. Свадьбу играли всего два дня, на большее не было времени.

Погуляли неплохо, с песнями, танцами, обошлось без мордобоя, хотя башкиры из охраны тестя и пытались сцепиться меж собой. Буянов моя охрана облила водой и уложила спать.

На неделе чередой понеслись дела. И вот первая ласточка – прибыл булгарский тумен. Молодец Тахир, не подвел.

Нукеры расположились в военном городке, я им дал два дня на отдых.

Дальше с ними занимался Савелий Хват. Через пять дней, на рысях, в Казань вошли три тумена башкир – наконец-то.

Юсуф, сдавая серебряную пайцзу, сказал:

– Бачка царь, гнали скоро, думал, падеж лошадей будет. Обошлось, прибыли без потерь.

– Молодец, тысяцкий.

– Государь, я сотник, сотник Юсуф.

– Я, дорогой, ничего не путаю, с сего дня ты тысяцкий, а твои товарищи стали сотниками. Вот тебе пара золотых, а остальным по одному золотому, – и высыпал монеты ему в карман.

Юсуф поклонился, стал благодарить.

– Погоди, не балабонь. Вот что: тумены уведешь в военный городок, отдыхать им три дня. Отъедайтесь, отсыпайтесь, но сегодня гони всех в баню.

– Все сделаю, государь.

Слава богу, все войска на месте. Нет, трех дней маловато для отдыха, в поход выступаем через пять дней.