S-T-I-K-S. Люгер - Денис Владимиров Страница 7

Солнце хорошо припекало, воздух прогрелся, стал теплым, легкий ветер же был чуть прохладный, бодрящий. Свежий. Вдыхаешь полной грудью, несмотря на сигарету, и все запахи чувствуешь. Люблю такую погоду, а вот мороз ненавижу, как и снег, а от поздней осенней хмари, вечной слякоти и вечного же холода меня вгоняло в депрессию, густо замешанную на злобе, – везет же неграм!

Возле мертвого «неандертальца» так и продолжала стоять девушка, рядом с ней находился Третьяк. Она беззвучно всхлипывала, отчего худые плечи вздрагивали, кусала бледные, чуть припухшие губы. Крестный, будто решившись, сделал небольшой шаг, приобняв скорбящую, прижал к себе. Та уткнулась лицом в его широкую грудь. На мой циничный взгляд, эти слезы проливались по убитому лишь отчасти. Любовь? Вряд ли. За сутки, да в компании с рейдером. Хотя, может, они до встречи с Каспером успели победовать? Скорее всего, это был плач по своей прошлой жизни, по своей разрушенной в один миг судьбе, когда густой туман, противно воняющий химией и щиплющий будто муравьиной кислотой язык, неожиданно засвидетельствовал перенос в мир Стикса.

И меня тоже проняло поначалу, но не из-за смерти свежего жителя Улья, а скорее от какого-то осознания, что наше бытие бренно, оно настолько зависит от ветреной удачи, что даже легкое дуновение может привести к гибели. Вроде бы произносишь при случае подобные фразы дежурно, смысл их понятен, ясен, но веры в сказанное нет. Даже не так – нет осознания истинности. Но явление понимания некоторых жизненных сакральных смыслов носило характер временный, в настоящий момент мне был глубоко безразличен и незнакомый мужик, и его глупое неумышленное убийство. Больше занимал вопрос, долго ли мы еще здесь торчать будем. Еще хозяйственные мысли мельтешили: главное, надо бы раздобыть поджопник, – несмотря на отличную погоду, земля еще не прогрелась.

В наушнике раздался голос Гранита:

– Через десять минут выдвигаемся!

Но, как обычно, Улей внес свои коррективы. На расстоянии около километра по направлению нашего движения было пересечение главной дороги с проселочной. Неожиданно возле него оказались два супермегаэлитных монстра. Как они там очутились – со мной никто не поделился, а начало действа я просмотрел. Мы вновь оказались на крыше «Тайфуна». Хвост орды уже исчез, потерялся где-то в полях и просторах. Только эти твари возле дорожного знака принюхивались, осматривались. Поведение их напоминало обеспокоенность животных. Ходили кругами.

– Че им там надо-то? – сплюнул в сторону Каспер. – Вымахали с елку, мозгов с гулькин нос. Я вот что думаю…

Неожиданно на общем канале рации заговорил Дохлер, в голосе которого сквозили нервные и отчаянные нотки:

– Гранит, гасите их! Я не продержусь! Не смогу! Мощные твари!

– Дохлер! Держись, черт возьми, – сразу же ответил Гранит.

– Что «Дохлер»?! Гасите их, я сказал! Или все ляжем, с гарантий!

Рядом зло ухмыльнулся Третьяк, посмотрел на меня, затем перевел взгляд на Каспера, лицо которого вдруг сделалось бледным-пребледным. Крестный глянул в бинокль на замерших возле знака жемчужников:

– Молись, Каспер, Улей весточку тебе персональную передает. Свежаков обижать нельзя!

Вот зачем еще нагнетать?

И тут же резко долбануло по ушам! Первый раз, через долю секунды второй.

Из транспортно-пусковых контейнеров рвануло пламя, а «Бумеранг» качнулся на огромных колесах. 152-миллиметровые ракеты с боевой частью в семь килограммов, способные превратить самый современный танк в кучу дымящегося металлолома, неслись по спиралям, оставляя за собой шлейф дыма, навстречу мутировавшей плоти. Достигли целей они фактически одновременно. Рвануло. Пламя, дым. Что там происходило – непонятно.

– Один погас! Долбите по второму! Тальк, по второму! Который на полтора! – заорал Дохлер, в гарнитуре рации же – тишина.

Похоже, особо секретные или необходимые переговоры происходили на других каналах. Для рядовых залетных бойцов вроде меня полная информация о действиях отряда была недоступна. Еще одна зарубка. И сколько их уже?

И тут же несколько раз грохнула тридцатимиллиметровая пушка бронетранспортера, подтверждая мою догадку. Две или три секунды тишины, может, пять, и радостное Дохлера:

– Готов, готов!

Вновь стало тихо-тихо. Все замерли, я обернулся. Видящий уселся на башню и рылся в подсумке. Достал небольшую фляжку, блеснувшую серебром, и, поморщившись, будто от выпитой водки, еще до первого глотка глубоко вздохнув, приложился к ней.

– Теперь дружно молимся. Если твари развернутся или припрется еще с десяток подобных – нам хана. Дохлер сдулся. На последних моментах на полную выложился, – прокомментировал ситуацию Третьяк.

– Сколько у него длится откат? – не отрываясь от бинокля, спросил Каспер.

– Часа три-четыре, если с допингом. Поэтому сейчас будем переть напролом, остальных использовать бесполезно. Слабо и недалеко светят, – отчего-то вдруг разоткровенничался крестный.

Рейдер, не ожидавший такого полного ответа, обернулся и недоуменно воззрился на Третьяка. Тот хмыкнул:

– Что пялишься? Я просто уверен, что ты сегодняшний день не переживешь, а Люгер, он – свой. Ему это знать можно и нужно.

Во как… Я уже свой. И это пугало.

И тут же последовала команда «по машинам». Рванули, без остановок преодолев расстояние до убитых элитников. Команды покидать автомобили не было, да и двигатели никто не глушил, поэтому я перебрался на пассажирское сиденье рядом с водителем. Обзор отсюда был лучше, не надо задирать голову и смотреть через весь салон. Возле груд мяса, раньше способного совершать чудеса на ниве убийства человека разумного, копошились Москвич и Каштан, выглядевшие по сравнению с тушами, нет, не лилипутами, но карликами точно. Занимались они потрошением споровых мешков тварей. Знак, привлекший внимание жемчужников, был вполне обычным – «главная дорога», если бы не одно но, в ромб был вписан квадрат, намалеванный настолько густой и черной краской, что, казалось, будто он поглощал солнечные лучи.

– Это что за народное творчество? – ткнул я пальцем. Вроде бы получилось сказать даже чуть весело, а у самого на душе кошки заскребли, и противно так, как гвоздями по стеклу. – Еще один черный квадрат.

– Где? – водитель перевел взгляд на знак.

– Да вон же! – И как его можно не увидеть?

– Знак как знак. – Тот пожал плечами. – Главная дорога, с той стороны уступи. Чего не так? Ну, погнуло чуть-чуть.

– А на знаке ничего не видишь? – подозрительно спросил я.

– Говорю же, обычный знак, что ты там увидел? Ну, краска облупилась немного, дак немудрено, считай – 9М133 – это тебе не шуточки. Вообще, удивительно, что не снесло к чертям.

– Элита возле него нюхалась. Вот и думаю, чего она, – я поспешил сдать назад.

– Жемчужники творят что хотят, а у этих чуйка, похоже, сработала, нас засечь пытались, – сзади подобрался Каспер. – Один раз я наблюдал картину, в Семь-Семь кстати, ты же оттуда, так тварь, чисто вроде человека, где-то плакат раздобыла, уселась возле фонтана и вроде как читает, даже морду сделала умную. Очков только не хватало, а так вылитый профессор, мля, – рейдер хохотнул, потом помрачнел. – Почти сутки из-за этого грамотея на крыше провел.