Файл ТМ - Николай Грошев Страница 7

В общем, история кончилась печально. Андрей не контролировал себя и дрался на автопилоте. А нас учили не бить, нас учили убивать. Каратэ, айкидо, самбо — всё это детские шалости, бой для обороны в излишне агрессивном мире. Они не годятся для солдата, чья цель пройти вперёд, круша всё на своём пути, выполнить задачу и вернуться живым. Андрей бил быстро, сильно — наглухо. Только потому, что он был пьян в стельку, из семи молодых идиотов один смог выжить и даже пришёл в себя в отделении реанимации всего через трое суток.

В тот же день в наш дом прибыл ОМОН. Местный. А мы всё ещё отмечали.

Оттаскивать его от бедолаг никто не посмел. Ребята вообще старались затихнуть, будто их тут нет, но из окон потихоньку смотрели. Хорошо меня какая-то девочка разбудила, а то схоронил бы город ещё и весь свой ОМОН. В мятой форме (тогда уже и я с трудом опознавал в ней не то что «Кондора», но и вообще армейскую принадлежность), я выскочил на улицу и отобрал у разбушевавшегося Андрея последнего оставшегося в строю ОМОНовца. Бедняга тут же припустил, так что только пятки засверкали. Буквально засверкали и конкретно пятки, Андрей снял с него ботинки и уже примеривался начать дробить ему пальцы ног, по одному. Очень эффективная вещь — любой, даже закалённый и толстокожий как носорог, расколется за пять секунд. Андрей хотел узнать, кто их прислал и на кого они работают…, им бы раньше приехать, до того как он похмелился, а так…, в общем, вот так.

В этот раз он никого не убил. Просто вырубил и обезоружил — брал в плен, для допроса, надо полагать. Я успокоил брата, заверив, что лично допрошу одного из несчастных. Я и допросил. Привёл в чувство и расспросил. Боец был так напуган, что, по-моему, вообще решил, что имел дело вовсе не с человеком, а с призраком каким или там демоном. Хех…, попал бы он полковнику на пути, посмотрел бы я на него…

Узнав все, что надо я пробудил от сна ещё троих. Остальным требовалась медицинская помощь, а когда очнутся, вероятно, и психиатр. По крайней мере, тем, что очнулись он точно требовался — такого бреда я от них наслушался, что и самому Андрей жутью мистической стал казаться…, н-да. Я предложил им тихо свалить. И обратиться в ближайший военкомат с официальным запросом. Для убедительности взял один из их автоматов. С него сбили обойму, да так что новую вставить было уже невозможно и, по мне это всё Андрюшено глупое позёрство, проще было просто выбить оружие, чем тратить время и силы на такой затратный по силам и концентрации финт, впрочем, Андрей был не в себе. Я положил изъятое оружие перед этими тремя бойцами, и ударил по нему три раза ребром ладони, сверху вниз, с полным включением в удар корпуса, плечевого пояса. Три чёткие вмятины. Ребятки позеленели, а я заверил их, что силами местных структур, повязать Андрея не выйдет, только трупов станет немеряно.

Больше полиция нас не беспокоила — пока не связалась с тем, с кем надо было связаться сразу.

Наследующий день я долго разговаривал с Андреем, о том, что случилось. Предложил свалить из города, спрятаться. Он отказался. Брат решил ждать, когда за ним приедут. Сам идти и сдаваться Андрей отказался на отрез, но заверил, что сопротивления не окажет, даже если за ним пришлют одного участкового. Мы не вернулись домой, решив, что родителям, лучше остаться за кадром всей этой ситуации. Остались на квартире, у наших новых подруг. Мы действительно их раньше не знали. Две девчонки, красивые…, вроде. Много лет прошло, я уже не слишком-то их помню. Но одна точно была крашеная, а у второй отличные ноги. Там мы и зависали. Девчонки были в восторге — такие крутые парни, при деньгах, военные, обходительные, да ещё и Ментов раскидали как слепых котят. К ним почти перестали приходить в гости различные представители шпаны — толи из уважения к нам и девушкам, толи потому что последнюю пьяную компанию гостей мы, не сговариваясь, спустили с лестницы, швыряясь приблатнёнными телами як кеглями. Девчонки были благодарны — их квартира и они сами вдруг стали табу для всего района. Не знаю как их судьба сложилась дальше, вскоре мы покинули их скромное жилище.

Через два дня в дверь постучались. На пороге стоял Лекс, в парадной форме. А за его квадратной тушей слабо просматривались тщедушные фигурки оперативников местной полиции.

— Ну? — Сказал Лекс. Я этот момент очень хорошо запомнил. Речь в духе Лекса. Он не любил много говорить, а когда говорил, всегда это было по делу и звучало веско. В этом его «ну», для нас была целая речь. Причём, не шибко приятная. Андрей тогда опустил голову, покраснел и развёл руками. А Лекс кивнул и сказал. — Лады.

Вот и весь разговор. Андрей ушёл с операми, а Лекс задержался. Мы покурили у двери. Молча, конечно. С Лексом такое можно было считать за длинную содержательную беседу.

— Мы позаботимся о нём.

Сказал он и, пожав друг другу руки, мы попрощались.

Он не обманул. О брате «Кондор» позаботился. Андрей вернулся на службу. Вот так. Выбора у него не было: зона или служба. Он просто пропал. Я долго его не видел после этого…, больше никаких отпусков ему не полагалось, брат отдавал свой долг кровью. Только вот с самим собой он, так и не расплатился…

Странно. Мы столько людей угробили и виновных и тех, кого просто необходимо было убить и даже детская кровь на наших руках есть — всё как с гуся вода. Во имя Высокой цели ведь, за свою страну…, а вот те шесть подростков до сих пор ему порой снятся. Не смог он забыть того, что натворил. Шесть смертей, шесть оборванных дорожек, которые ещё не известно чем бы закончились и они до сих пор не дают ему покоя. Странно. Я не могу этого понять. Может, я просто смирился, а Андрей так и не смог свыкнуться со своей работой? Да…, не зря у нашей формы, на плече нашивка — кондор, с широких крыльев которого, капает кровь.

Отец умер через полгода после тех событий. Сердце подвело. Он редко выпивал, собственно я почти не помню, что бы видел его пьяным, а в тот раз он почему-то напился. Сильно. И сердце просто отключилось. Вот так.

Покончив с похоронами, на свои боевые (Димон называл такие деньги премиальным за цветомузыку, под ней он подразумевал вспышки взрывов и выстрелов) обустроил родительский дом, дабы скрасить старость матери и потерю мужа. Конечно, это мало что скрасило, но хотя бы какой-то луч света. Мама горевала слишком уж сильно. Я боялся за неё и пытался как-то ей помочь справиться с этим.

Денег оставалось немного. Потратился я довольно сильно. Но финансово меня это не слишком тронуло. Премия за цветомузыку почти кончилась, но моя зарплата за пять лет, конечно, нет. На службе особо не потратишься. За одну увольнительную в месяц, слить всё до копейки получалось только у Баха и то непонятно как. Так что уже в первый год службы, деньги я большей частью переправлял в банк. Скопилось там прилично и всю сумму, я вывел на другой счёт. Стали капать хорошие проценты. Признаю, прежде чем сделать это я связался кое с кем из сослуживцев. Посоветоваться. Увы, солдафон в делах финансовых всё тот же солдафон. Помог мне в этом сам полковник. Как-то до него дошла информация о моих поисках, и полковник однажды созвонился со мной. Хорошо поговорили.

— Встаааааать салага!!!!!