Пусть умрут наши враги - Александр Шакилов Страница 7

Скальный дракон – или просто скальник – кровожадно разевал пасть на того, кто сидел в роскошном кресле и силился согреться, кутаясь в толстое одеяло. Клыки у скальника – камни грызть, рогами кого угодно пронзит насквозь. Костяные пластины вдоль морды туго обтянуты матово-черной кожей, от которой рикошетят не только стрелы, но и пули. И все же его голова – в глазах навек застыла свирепая жестокость – стала трофеем того, кто нещадно мерз у камина.

Генерал Барес вот этими руками скальника. Вот этими!.. Разве что тогда они не тряслись старческой дрожью, от которой избавит только смерть, и шерсть была куда гуще, без седины…

Огладив пучки вибриссов над глазами, генерал подмигнул драконьей башке. Она до сих пор слегка фонила, ведь там, где обитают скальники, уровень радиации еще о-го-го. Об этом свойстве чучела над камином знали все в Минаполисе, поэтому в генеральские покои захаживали исключительно по делу и старались не задерживаться, что более чем устраивало хозяина.

Пожирая сучья, трещал огонь. От него волнами исходило тепло, но Барес лишь сильнее зарывался в одеяло. Пахло золой.

В это трудно поверить, но когда-то старина Барес, Барес Непобедимый-И-Неустрашимый, был молодым. Шла война. На передовой ударили такие морозы, что влага из выдыхаемого воздуха осыпалась замерзшими кристалликами. Он, совсем еще котенок, вдруг сильно заболел, – чего с ним никогда не случалось ни раньше, ни после – но отказался покинуть окопы и отлежаться в тепле, ведь гибли его друзья, его братья. Так и ходил в атаки – выкашливая легкие и надрывно сипя, вместо того, чтобы рычать на проклятых людишек. Тогда рядовой Барес даже не мечтал стать генералом. Да что там, он даже не надеялся выжить… С тех пор мерзнет и в холод, и в жару.

В гулкую броню двери постучали негромко, но требовательно – адъютант пожаловал. Прочие со страху едва слышно скреблись или же норовили двинуть со всей дури, с намеком, что старый плешивый кот для них не авторитет.

Глупцы, все глупцы.

Барес тоже.

– Давай уже, – выдохнул он на озябшие пальцы, когти которых хоть и затупились, но еще крепки. Он никогда не запирался, и потому отрывать пушистую задницу от кресла, чтобы впустить посетителя, не требовалось. – Да не стой на пороге! Но если ты, жаба, опять принес плохую весть…

Скрипнули ржавые петли. Генерал запрещал их смазывать. Ему нравился звук окисленного металла. Нравился тем, что всех раздражал.

В кабинет вошел – точнее втек – молодой еще в сравнении с Баресом рептилус.

Любого рептилуса в полумраке легко спутать с чистяком, не заметишь ведь, что кожа светло-голубая и что ее будто обтянули мелкоячеистой сеткой, от которой навсегда остались следы-пролежни. Даже по меркам людишек адъютанта можно было назвать красавцем: высок, строен, длинные черные волосы на затылке перехвачены серебристой проволокой.

– Хороший день для смерти.

Глядя в сторону, – это сразу насторожило Бареса – адъютант проследовал к рабочему столу начальника. От присосок на последних фалангах пальцев с чмокающим звуком отлепились принесенные им папки и легли на край дубовой столешницы. При этом рептилус едва заметно – но все же заметно! – скривился. Его неизменно раздражал царящий на столе бардак.

Ожидая указаний, адъютант встал у камина. Никогда не упустит возможности погреться, в этом генерал и его подчиненный были похожи. Но только в этом.