Под новым небом, или На углях астероида - Александр Кучаев Страница 7

Осмотрев перед спуском с обрыва раскинувшийся перед ним ландшафт, Игорь прикинул, где должен находиться элеватор, и двигался теперь, придерживаясь выбранного направления. Километра через три он увидел скрученный кусок рельса и понял, что находится на верном пути: здесь должна была пролегать подведённая к элеватору железнодорожная ветка.

Неподалеку от первого рельса торчал ещё один. Стараясь не сворачивать, он добрался до края следующего обрыва, пошёл вдоль него и вскоре увидел груду искорёженных бетонных плит. Это было всё, что осталось от одной из башен элеватора. Большинство же сооружений ушло под обрыв, где, очевидно, их и поглотила земная твердь.

Из-под развалин башни проглядывали вороха пшеницы и подсолнечника. Они были перемешаны с землей и битым щебнем и сверху уже стали прорастать. И все же значение находки трудно было переоценить. Это была еда, много еды, которая могла обеспечить их существование.

* * *

Сняв верхний, войлоком проросший слой, Игорь по самую завязку наполнил рюкзак пшеницей. Всё, дело сделано, можно и в обратный путь.

Тем временем дождь сменился снегопадом, который становился всё сильнее и сильнее. Только устроил Игорь рюкзак на спине, повалили такие густые и крупные хлопья, каких он никогда не видывал; уже в нескольких шагах ничего невозможно было различить. Под ногами моментально захрустело, и образовался лёгкий пушистый тёмно-серый наст.

Они следовали один за другим. Цыган держался впереди, и цепочка оставленных им следов действовала успокаивающе. Мысли, что можно заблудиться, поначалу вовсе не беспокоили Игоря. Как он считал, надо только держаться по ветру и тогда обязательно упрёшься в крутой бок горы, а там недалеко и до их убежища. Да и собака с её нюхом что-то да значила.

Но всё получилось по-другому. К обрыву они вышли не туда, где спускались утром, а совсем в другом месте. Игорь пошёл в одну сторону, в другую, но тщетно – под покровом снега скалы изменили свой вид, и он не смог узнать осыпь, на которую так надеялся.

Снегопад полностью закрыл не только верх, но и срединную часть обрыва, и он полез наугад, в надежде по мере подъёма отыскать какой-нибудь проход. Однако, попав на отвесную стену, они вынуждены были вернуться в исходное положение.

Только с четвёртой попытки им удалось выбраться наверх. Послав Цыгана вперёд, Игорь опять потащился по его следам. Цыган, однако, тоже не знал дороги и то и дело оглядывался на своего спутника, словно спрашивая: куда идти дальше? А кто его знает куда? Снег повалил так, что у пса, шествовавшего в двух шагах, не было видно ушей.

Они шли, пока не достигли тёмной воды озера. Тогда они повернули обратно и пошли под углом к оставшейся справа цепочке следов. Цепочку эту быстро заносило снегом, и едва они сделали несколько шагов, она исчезла, словно её не было вовсе.

Всё заметнее давала себя знать усталость. Сказывалось пережитое последних дней. Тело словно наливалось свинцом. Игорь споткнулся и упал. Поднялся, пошёл и снова упал. У него закоченели и руки, и ноги. Подмораживать стало, когда они были ещё на элеваторе. Рюкзак всё сильнее давил на спину, и появилось желание отцепить лямки и пойти налегке. Но этого нельзя было делать, потому что содержимое рюкзака давало дополнительный шанс на выживание. Где он выпустил из рук шест, Игорь не помнил. Упав ещё раз, он остался лежать с намерением восстановить силы. Но тело только и ждало этого, чтобы выйти из-под контроля, и когда наступил решительный момент и он собрался наконец подняться, оно отказалось ему подчиниться.

«Ну и пусть, – подумал он. – Город погиб, а мы уцелели. А какое у нас на это право, чем мы лучше других? Умереть было бы даже хорошо. Тогда можно было бы оказаться заодно и с Анькой, и с матерью, и с Авдеичем, и со всеми друзьями и знакомыми. Как замечательно встретиться с ними в другом измерении».

От этих мыслей душа его занялась дотоле незнакомым ему неземным блаженством, и он с наслаждением поддавался его благотворному, исцеляющему воздействию.

Но вдруг отвратительная реальность холодным шилом пронзила мозг: ладно, он, Игорь, умрет. А что станет с отцом? Каково ему будет одному посреди этого ледяного безумия?

Заскулив, Цыган в нетерпении подсунул к нему морду и лизнул в нос и губы. Вот кто его настоящий друг. Принудив себя улыбнуться, Игорь упёрся ладонями в снег, невероятным усилием воли привёл тело в движение и поднялся на четвереньки. Потом он распрямился и встал на колени. Цыган вновь облизал его, а он, обняв пса, запустил кисти рук в его длинную тёплую шерсть. Прошло время, пальцы заломило, и он смог ими пошевелить. Ещё минуту побыть вот так, в обнимку с Цыганом. Ещё одну. Ещё… Нет, хватит, не то они так и останутся на снегу.

Игорь приказал себе подняться с колен и сделать хотя бы шаг. Пошатываясь, он выполнил свою собственную команду и сделал второй шаг. Тело вновь подчинялось ему, надо только двигаться чуточку быстрее. Ног он не чувствовал, но надеялся, что если будет идти достаточно быстро, то с ногами всё обойдется.

К озеру они шли под уклон, сейчас же тянулся подъём. Рано или поздно они подойдут к обрыву. Если, конечно, прежде не отыщут свою спасительную баржу.

Первым к обрыву приблизился Цыган. Он остановился, залаял в пространство, закрытое снегопадом, оглянулся на Игоря, завилял хвостом и снова залаял. Все, дескать, пришли, поворачиваем оглобли.

Повернули обратно, взяв на этот раз немного правее, и вновь вышли всё к тем же тёмным водам озера, под которыми покоилась братская могила Тихомирова.

Сделав очередной зигзаг, Игорь, как заведённый, пошёл прочь от воды. Ветер, только что подталкивавший в спину, стал бить в лицо, и он отворачивался и щурил глаза, спасая их от хлопьев снега, летевших навстречу и ранивших роговицу. Ветер усиливался, поднималась настоящая буря.

Они прочесали довольно значительную территорию и должны бы уже наткнуться на баржу. Если только она не осталась за пределами района поиска. Игорь потерял счёт времени, сместилось восприятие пространства, и ему казалось уже, что всё происходящее с ним – это результат его воображения. Чтобы прекратить мучения, надо лишь лечь на серый рыхлый снежок и забыться во сне.

Вид открывшегося озера стал само собой разумеющимся. Только вода в сгущающихся сумерках насытилась каким-то особенным, неестественно чёрным цветом. Он забыл, почему она такая чёрная. А, это из-за чернозёма, на котором стоял город, и цвет этот дали взбаломученные волнами частицы гумуса. Эх, город, был ли он вообще когда-нибудь на белом свете?!

Игорь недоумённо огляделся, приходя в себя. Странно получается: вроде бы они с Цыганом шли к обрыву, а попали… Или они просто сделали круг? Но где тогда баржа? Не прошли ли они мимо неё? А если так, то куда теперь идти и где её искать? Не лучше ли было с самого начала двигаться не поперёк, а вдоль русла реки? Но где оно, это русло, как его различить в такой метели?

Игорь пошёл навстречу снегопаду, только чтобы идти, а не стоять. В ходе поисков они перемещались влево по отношению к озеру. Теперь надо принять вправо. Внезапно Цыган возбуждённо залаял, завизжал, метнувшись в снегопад, исчез из виду, вернулся к Игорю и снова исчез. Игорь повернул на его лай. Через какое-то время за снежными вихрями завиднелся высокий тёмный силуэт, и Игорь узнал в нём отца. Пётр Васильевич бежал ему навстречу, подбежал, обхватил, прижал к груди.