Угроза с Марса - Стерлинг Ланье Страница 7

И снова в комнате воцарилось молчание.

— Все это ново для вас, но, увы, времени переварить это остается совсем немного. Поскольку я командую этим фортом и у меня есть кое-какие свои идеи, мне дано право действовать самостоятельно. Капитан Фенг, лейтенанты Слейтер и Накамура, останьтесь. Остальные могут идти. Позднее я поговорю с каждым из вас отдельно, а пока что возвращайтесь к своим прямым обязанностям. И не теряйте бдительности. Грузовики с рудой были угнаны отнюдь не развлечения ради.

Офицеры гуськом направились к двери, и тут полковник припомнил еще кое-что:

— Да, ван Шутен, займитесь-ка всеми бумажками, которые накопились за время моего отсутствия! К завтрашнему дню я не желаю видеть ни одной из них, кроме тех, где нужна моя подпись.

Тау Ланг тоже остался в комнате. Слейтер с удивлением обнаружил, что старый консел пристально рассматривает его, даже не пытаясь этого скрыть. Каменное лицо руккера оставалось все так же бесстрастно, но в глазах светился откровенный интерес.

— Капитан Фенг! — Голос полковника вновь вернул к нему внимание присутствующих. — Что вы можете сказать о пятерых пленниках, которые в настоящий момент содержатся в форте?

Пленные руккеры — редкостное явление — охранялись исключительно специально обученными солдатами разведывательной службы и медиками. Пленные руккеры были смертельно опасны для своих охранников, упорно стремились покончить с собой и отличались невероятной хитростью. Воины руккеров никогда добровольно не сдавались в плен, а их стойбища, расположенные обычно под землей или в пещерах, находили всего лишь раз или два, да и то случайно. Поэтому среди пленных практически не бывало детей и женщин.

Именно по этой причине младшие офицеры тотчас навострили уши. Последнюю партию пленников доставили в форт посреди ночи, замотанными в плащи и на вертолете. Хотя так и осталось неясным, откуда пошел этот слух, но весь гарнизон форта был свято убежден, что среди пленных есть женщина. Тот факт, что за последние пятьдесят лет были схвачены живыми единицы женщин, придавал этому слуху особенную остроту.

— Это четверо мужчин и одна женщина, — сказал Фенг. — Все находятся в строгой изоляции. Их пришлось подвергнуть насильственному кормлению, но допросов еще не проводили. — Его черные глаза встретились с глазами полковника. — В этой шайке есть кое-что странное, сэр. Пролетавший коптер засек их на открытой местности и вырубил газовыми бомбами. Вся эта история кажется мне подозрительной. Я отправил зашифрованный доклад в штаб-квартиру разведки в Аресе, но ответа пока не получил, и это тоже сильно меня удивляет.

Полковник похлопал себя по карману.

— Ваш доклад у меня, и ответ на него — я сам. Кроме того, на время этой миссии я — ваше начальство. Сегодня же вы получите подтверждение этому из вашей штаб-квартиры. С этой минуты вы отчитываетесь только передо мной, и больше ни перед кем. Понятно?

Фенг откровенно просиял:

— Полковник, вы обрадовали меня. Скажите, что от меня нужно, и я приложу все силы, чтобы исполнить ваш приказ.

— Для начала пойдемте взглянем на ваших пленников. — Мюллер встал, и остальные поднялись вслед за ним. — Тау Ланг пойдет с нами. В этом форте он может ходить, где пожелает. Я уже отдал приказ на сей счет. Вернувшись к своим соплеменникам, он не расскажет ни о чем, что видел здесь. Слово человека Истинных Людей.

Он вышел из комнаты, и все прочие двинулись за ним. Слейтер и Накамура переглянулись.

Пленников содержали в самой глубокой части подземелья форта, непосредственно под донжоном. Там находилась закрытая секция разведывательной службы, оборудованная специальными приспособлениями. Из тех, кто не имел отношения к разведке, входить туда мог только командир форта, но и он редко пользовался этой привилегией. Разведка действовала лучше всего, когда была предоставлена самой себе.

Фенг назвал себя, и они вошли. Массивная стальная дверь за ними бесшумно скользнула назад в пазы, и часовой у входа стал навытяжку, отдав честь. У входа в больничный отсек их ожидало воплощенное разочарование всех неженатых мужчин форта — лейтенант разведки Мохини Лал Датт, шесть футов роскошной плоти в белом медицинском облачении. Она не вытянулась по стойке «смирно», лишь приветственно помахала рукой. Бенаресская бомба, как прозвали ее в форте, одарила всех вошедших ослепительной улыбкой. Слейтер отметил, что улыбка, доставшаяся Тау Лангу, была такой же ослепительной, как для прочих, — несомненно, тут сказалось обучение, пройденное Мохини в разведслужбе. Проходя вслед за остальными в тюремную палату, он протянул руку к соблазнительному телу, но его руку тут же мягко отвели в сторону.

— Сегодня без вольностей, грязная патанская свинья, — едва слышно выдохнула Мохини в его ухо. Слейтер подавил ухмылку и вошел в палату. «Как-нибудь в другой раз, Мохини...»

Пять кроватей стояли в трех футах друг от, друга. Люди, лежавшие на них, были в сознании, но двигать могли только руками. Их тела были затянуты в изрядно модернизированное подобие старинной смирительной рубашки, прочно прикрепленной к кровати. Сами кровати были привинчены к полу. У входа в палату привалился к стене вооруженный охранник с поставленным на бедро карабином. Он не обратил никакого внимания на вошедших — глаза его ни на миг не отрывались от пленников. Человеку постороннему такие предосторожности могли бы показаться нелепыми, но для солдата, знакомого с рукком, они были вполне оправданными.

При одном взгляде на женщину у Слейтера надолго и всерьез перехватило дыхание. Она лежала на крайней кровати, и ее коротко остриженные волосы четко выделялись на белизне подушки. Глаза ее отливали странным оттенком — нечто среднее между желтым и коричневым — и роста она была совсем небольшого, с прямым коротким носом, полными губами и округлым подбородком. Кожа ее, как у всех руккеров, была коричнево-смуглая, с оливковым отливом, но на щеках проступал явственный слабый румянец. Она бесстрастно встретила взгляд Слейтера, затем скользнула изучающим взглядом по остальным и снова вернулась к нему. На миг в глубине ее глаз Слейтеру почудилась тень вопроса, потом женщина отвела взгляд.

Один из мужчин бросил остальным короткое слово, в котором была жесткая ярость. Пять пар горящих глаз вперились в Тау Ланга, который сохранял неизменное спокойствие. Он в свою очередь что-то шепотом сказал полковнику Мюллеру. Слейтер вновь не понял сказанного. Должно быть, Мюллер знает язык руккеров, подумал молодой офицер. Господи, что за человек!..

Пятеро пленников, заключенных в коконы из плотной ткани, не сводили глаз с Тау Ланга, который прошел вдоль ряда кроватей, отвечая им таким же пристальным, но безмятежным взглядом. Подойдя к девушке — она явно была еще слишком молода, чтобы называться женщиной, — консел остановился и произнес лишь одно слово, раскатистый долгий звук, который для Слейтера был полной бессмыслицей — что-то вроде «кариим». Затем старый вождь обернулся к офицерам и заговорил уже на юните:

— Уйдите отсюда. Я должен говорить со своими людьми. Вас не должно быть здесь. Даже тебя, Луис.