Психоисторический кризис - Дональд Кингсбери Страница 7

Реальный корабль оказался столь огромен, что даже эту модель в два человеческих роста можно было собрать во всех деталях лишь с помощью микрокамеры. Кон размышлял, не воспользоваться ли на следующем этапе сборки виртуальной схемой. Приборы, установленные в стенах мастерской, могли спроецировать над рабочим столом любое трехмерное изображение, проекцию или разрез конструкции, повинуясь мысленной команде оператора.

Как лучше использовать Нейрта Камбу, скрыв при этом свои цели от Джарса? Адмирал на время отодвинул проблему в сторону, сосредоточившись на сборке корабля.

Оборудование мастерской, предназначенное для психоисторических исследований, он без зазрения совести загрузил всевозможными файлами по архитектуре военных судов. Еще одно злоупотребление властью, но могущественный сановник может позволить себе маленькие слабости. Его интересы простирались в самые невероятные пучины времени, вплоть до эпохи морских, воздушных и космических кораблей древних культур сектора Сириуса, еще не знавших гипердвигателя, которые заимствовали друг у друга и причудливо перемешивали эпизоды истории, чтобы обосновать свои претензии на роль прародителей человеческой расы.

Когда приборы не демонстрировали внутренности боевых машин, чья история охватывала восемьдесят тысяч лет, они ублажали адмирала, воздавая хвалу доблести и подвигам воинов канувшей в Лету старой Империи. Кон любил рассматривать шедевры из своей коллекции батальной живописи, которую собирал всю жизнь, пользуясь вечной бюрократической традицией заказывать грандиозные полотна, воспевающие имперское величие. Многие из них уцелели при Опустошении.

Позади модели «Хорезкора», дополняя картину подавляющей мощи, ярко светилась увеличенная репродукция панорамного холста работы древнего живописца: боевые звездные корабли, украшенные легендарными имперскими символами, ярко выделяющиеся на фоне планеты пастельных тонов, которая пока еще не испытала свирепой ярости самого могучего флота, созданного человечеством за всю его историю. Художник был мастером символических деталей и намеков, и они, видимо, ускользнули от внимания надменного императора. Императорский флот на картине напоминал рой насекомых, чьи назойливые укусы можно было различить на необъятной поверхности планеты лишь при самом внимательном рассмотрении.

Наконец входной воздушный шлюз мастерской раскрылся и впустил Нейрта. Он прибыл поздно, но не слишком, и Кон принялся демонстрировать помощнику, без которого постройка модели была бы невозможна, последние результаты своего труда.

— На мостике я все сделал правильно. И аккуратно — выдержит даже сканирование. Но будут проблемы с вооружением. Королевство Могучих не могло обеспечить «Хорезкоры» даже пятой частью штатного боекомплекта, так что придется заполнять пустоты. А что касается всего остального — я просто на седьмом корабельном небе.

Нейрт был рад отложить разговор о серьезных проблемах, который обещал превратиться в интеллектуальный поединок. Он заметил в руке у Кона красную с серебром копию гиператомного двигателя.

— Двигатель ничего. А вы в нем уверены? Тот корпус корабля, что я видел в Ульмате, давно уже без двигателей. Вместо них установили довольно симпатичные макеты, но я бы не поручился за их правдоподобие.

— Это так, но ты же помнишь, сколько раз я перепроверяю данные. Погляди-ка!

Осажденная планета исчезла, сменившись виртуальным флотским тренажером времен Средней империи. Это было трехмерное воспроизведение технического осмотра с увеличенным изображением всех узлов, где мог потребоваться ремонт. Громоздкий генератор гиперполя выглядел настоящим мастодонтом по сравнению с изящными поздними конструкциями эпохи Междуцарствия.

Но обсуждение древних линкоров не было, конечно же, главной целью беседы. Хаукум Кон подумал, что от игр пора переходить к делу. Он отложил инструменты и стал мыть руки, разговаривая пока на общие темы.

Студенты Лицея считали Кона чудаком, и он подозревал, что не все его любят. Они косо смотрели на его постоянные склоки с Братством — с ректором Джарсом Хейнисом он пререкался постоянно, — но Кон честно заработал свой второй ранг благодаря невероятной способности добывать крупицы важной информации из, казалось бы, совершенно хаотического потока данных. Талант просеивать факты давал Кону некоторые привилегии, и он пользовался ими, чтобы нарушать правила, когда вздумается. Он знал, что Нейрт благоговеет перед ним, и рассчитывал это использовать.

Что делать? Пора принимать какое-то решение! Перед ним подающий надежды послушник, который уже год болтается по Ульмату и чья зрелость требует тщательной проверки, прежде чем поручать ему что-то серьезное. Кон не склонен слепо доверять выпускникам Лицея, даже тем, кто получил высшие оценки и рекомендации, даже тем, кто приносил ему редкие находки, и уж тем более тем, у кого в экзаменационной комиссии подручные Джарса Хейниса. Нейрт пока всего лишь подает надежды, несмотря на все свои успехи. Следует хорошенько потолковать с ним.

Может быть, выждать? Дать ему расслабиться, взять с собой на вечернюю охоту с собаками в лесных туннелях? Но собаки отвлекут от дела. Похоже, без интеллектуальной дуэли в компьютерном зале никак не обойтись.

Кон наконец заметил, что мыльная пена дошла до локтей, и быстро домыл руки.

— Рад, что ты пришел. Я загрузил твой доклад. — Это означало, что он отсканировал доклад непосредственно памом, без участия глаз. — У меня было время подумать над ним.

Кон подразумевал, что квантронные программы пама сделали большую часть работы по усвоению содержания доклада.

— Нам надо вместе разобраться в некоторых пунктах, — продолжал он. — Я приготовил комнату.

— Да, сэр.

Молодой ученый последовал за наставником на галерею, выходившую на главный двор Лицея, который иногда использовался для собраний, но чаще — в демонстрационных целях. Висящие в воздухе голографические проекции высотой в четыре этажа создавались и управлялись сотней миллионов компьютеров. Картина особенно впечатляла, когда свет приглушали, и перед глазами зрителей возникала, скажем, целая галактическая спираль. Но в данный момент двум психоисторикам эти возможности были не нужны. Они спустились в лабиринт коридоров оперативного комплекса. Территория Кона, его штаб, нервный центр, щупальца которого доставали до самых дальних уголков галактической цивилизации.

Пройдя совсем немного по одному из коридоров, учитель и ученик оказались в небольшом зале. Первым делом оба настроили свои памы на главный компьютер Лицея. Затем Кон загрузил все необходимые отчеты в систему быстрого доступа.

— Присаживайся, — бросил он через плечо, включая нужные приборы.

Вокруг маленького амфитеатра стояло пять стульев. Молодой психоисторик седьмого ранга устроился на ближайшем из них. Свет в зале начал тускнеть.

В воздухе повисло напряжение как на боевом посту. Адмирал любил воображать, что эта крошечная площадка в центре зала — орудийная башня боевого корабля Второй империи, только снабженная магическим всевидящим лучом наведения и оружием с всегалактическим радиусом действия, но благоразумно держал фантазии при себе. Он включил проектор. Над центральной чашей появился голографический обзор операции в Ульмате. С помощью памов оба ученых могли проецировать сверху любые свои комментарии.