Проклятый город - Павел Молитвин Страница 7

Стены Петропавловки, слабо мерцавшие бледно-зеленым огнем, служили превосходным ориентиром, и, когда Государев бастион остался позади, а впереди замаячили прожектора, подсвечивающие Комендантскую пристань и Невские ворота, скутера мцимовских вохров умчались к Дворцовому мосту, так что рокот их мощных турбин сделался едва различим.

У нарушителя закона есть одно несомненное преимущество как перед его слугами, так и перед всякой дрянью, обделывающей под сенью этого самого закона свои грязные дела и делишки. Нарушитель закона — сиречь преступивший его, а стало быть преступник, каковым Радов себя, несмотря на только что совершенный налет на Первый филиал Медицинского центра исследования мутаций, не чувствовал, — может выбирать любой путь спасения, тогда как преследователи должны либо отыскать единственно верную дорогу, которая приведет их к нему, либо послать погоню по всем существующим, и это-то они скорее всего и сделали.

Фокус заключался в том, что в погрузившемся под воду городе человек с «жабрами» и в «гидре» ни в каких дорогах не нуждался. Ворвавшись в украшенное колоннадой и портиком здание на Троицкой площади и отыскав по наводке Травленого Оторву, они вольны были плыть в любую сторону. Сгубить их могло только желание воспользоваться скутерами, дабы скрыться с места преступления как можно скорее. Но дураки и любители конных атак под звуки фанфар и барабанный бой не доживают до пятого курса Морского корпуса. Никто из ребят Радова про скутера даже не заикнулся, ибо засечь их движение гидролокаторами ничего не стоило. Хотя, ежели бы они рванули в режиме фул-спит [5]вверх или вниз по течению Невы, по Малой Неве, Большой Невке или Каменноостровскому проспекту, перехватить их сумели бы разве что на экраноплане. И все же отход в форсированном режиме, сильно смахивающий на бегство без оглядки, всегда чреват неожиданностями. Радов же их и в юношеские годы не слишком жаловал, а ныне так и вовсе на дух не переносил. Нет уж, оставим лобовые атаки и стремительные отступления для восторженных дилетантов и героев боевиков, а сами, как говорили в старину саперы: «тихой сапой — ближе к цели».

Без лобовой атаки, впрочем, обойтись не удалось, но избежать этого было никак нельзя — успей ловцы мутантов переправить Оторву во Второй или Третий филиалы МЦИМа, о вызволении ее пришлось бы позабыть — те еще тюряги…

«Эт-то что за чудо чудное?» — Юрий Афанасьевич напряг зрение, вглядываясь в медленно опускавшийся на Комендантскую пристань предмет, в котором смутно угадывались очертания человеческой фигуры.

Он не намеревался подплывать ни к Невским воротам, ни к Нарышкину бастиону, где были установлены камеры слежения за безопасностью туристских групп, и первым побуждением его было взять левее, предоставив свеженького утопленника заботам служащих Маринленда. Воскрешение покойников в программу их сегодняшнего мероприятия не входило, и Радов уже поднял левую руку, чтобы дать отмашку, когда до него дошло, что, обнаружь наблюдатели, следящие за обзорными экранами, утопленника, сюда бы уже со всех сторон мчались скутера спасателей. А коль скоро этого не происходит, остается предположить, что происшествие ускользнуло от недреманного ока служащих Маринленда…

— Не время играть в гляделки, босс! Надо сматываться, пока спасатели не нагрянули! — неожиданно раздался в наушниках голос Вороны.

— Драпаем, шеф, драпаем! Пусть мертвые хоронят своих мертвецов! — нетерпеливо поддакнул Генка Тертый, нарушая приказ Радова не пользоваться без крайней необходимости аквасвязью, хотя передатчики их и были настроены на частоты, не задействованные гражданскими, и имели тридцатиметровый радиус действия.

Не отвечая курсантам, Юрий Афанасьевич взглянул на часы и устремился к готовому опуститься на плиты пристани телу. Ловушкой оно быть не могло, значительно логичней предположить преступную халатность наблюдателей, которым до смерти надоело пялиться на прохлаждающихся толстосумов, отвернувшихся от следящих экранов в тот самый момент, когда у кого-то из туристов прихватило сердце или засбоило еще что-нибудь. Но что могло отказать так внезапно, чтобы человек не успел позвать на помощь? Ах, как некстати и не вовремя!

Подхватив женщину в светлом гидрокостюме, цвет которого на такой глубине различить было, естественно, невозможно, Юрий Афанасьевич осмотрел легкий шлем, с расположенными возле ушей крылышками и, убедившись, что внешне «бабочка» не повреждена, извлек из поясной аптечки патрон разового стимулятора. Прилепил к бедру пострадавшей и, подождав несколько секунд, пока тот намертво присосется к гидрокостюму, надавил на свободный конец капсулы. Невидимая игла проткнула резину, тонкие шерстяные рейтузы и вошла в тело женщины, черты лица которой Радов не мог разглядеть под стеклопластовым забралом.

— Бросьте это грязное дело, наставник! Вы же видите — она не пузырит. Здешние глядоки засекут нас в любую минуту, и тогда уж нам точно мало не покажется! — тронула Юрия Афанасьевича за локоть Оторва.

— Гвоздь останется со мной, остальным продолжать движение! — процедил Радов, с нетерпением ожидая, когда из «бабочки» вырвется струйка серебристых пузырьков воздуха. Прикинул, что, ежели удастся вернуть незнакомку к жизни, надобно будет непременно подняться с ней на поверхность и сменить ее «бабочку» на запасные «жабры», находящиеся в его наспинном рюкзаке.

Пузырьков не было и не было. Либо он опоздал, либо делает что-то не то. Оставался еще, правда, метод «звонкой затрещины»… Радов вытащил из аптечки патрон с черепом и костями — актирекс, способный заставить агонизировать даже трехдневной давности труп — и прилепил к левой руке бедолаги, чей отдых от забот и тревог мирских из краткого грозил превратиться в бессрочный. Отметил, что Гвоздь принял из его рук невесомое тело незнакомой дамы, а остальные трое курсантов поплыли вперед, забирая в сторону от Нарышкина бастиона, дабы не попасть в зону обзора телекамер. Благодаря тому, что «жабры» ребят снабжены газопоглотителями, засечь их по пузырькам отработанного воздуха было невозможно, и если группа не допустит какой-нибудь ляп, то через час-полтора будет в Укрывище.

«Господи боже, да эти глядоки там, кажись, в преферанс дуются!» — в сердцах подумал Юрий Афанасьевич и тут только сообразил то, что должен был понять сразу же. Эта женщина выпала из кадра, точнее из зоны контроля живых наблюдателей, и теперь все происходящее с ней автоматически фиксируется, и записи эти будут просмотрены сразу после обнаружения пропажи горе-туристки. Скверно! Сквернее не придумаешь, решил он. Не хватало еще, чтобы им к обвинению в налете привесили убийство заблудившейся мамзели. И на черта он… Но тут наконец из «бабочки» его подопечной вырвалась стайка веселых пузырьков. Ай да актирекс! Воистину король стимуляторов! А «бабочку» все же надобно заменить на «жабры». Не хочется подниматься на поверхность — людно там нынче, однако придется…

— Что мы будем с ней делать дальше? — спросил Гвоздь, и Радов догадался, что этот не отличавшийся разговорчивостью парень тоже не понимает, чего ради он возится с незнакомкой. Ежели каждого гибнущего на твоих глазах спасать, так и самому жить некогда будет. Да и не захочется.