Московская магия. Первая волна - Артем Михалев Страница 7

— Ну как тебе? — Игорь Сергеевич смотрел в окно.

Офисный стол и пара кресел — вот и вся обстановка тренерской. На столе лежит ноутбук. Стены голые. Никаких благодарностей, кубков или наградных листов. Хвастаться здесь не любят.

— Понравилось. Даже то, как с Черным работали.

— Сергей — молодчина. Самоуверенный, но это пройдет, — ухмыльнулся он. — Выбьем. К нему хорошо относятся, потому и через молотилку спокойно прошел. Если клуб не принимает, то парни работают жестче. Ты сам-то зачем пришел? К нам еще не надумал?

— Сестре хочу абонемент подарить, — открестился я. — Только цена кусается.

— Скидка нужна? Ну давай прикинем. — Тренер встал и походил по комнате. — Треть суммы потянешь?

— Вполне. — Сумма на грани, но в принципе по карману.

— Все деньги уйдут тренеру, меньше взять не могу, извини. Но у меня одно условие. Как рука заживет, будешь должен мне молотилку. Хочу на тебя посмотреть. Тот случай в парке не дает мне покоя. Тебя должны были за минуту скрутить. — Тренер побарабанил пальцами по столу.

Должны, не должны — я пожал плечами. По-моему, мужики слегка перебрали. Пока не появился Сергеич с товарищем, особых сложностей не было. Те трое были, конечно, здоровые, но давно забывшие все свои навыки армейцы, да еще и с нарушенной алкоголем координацией. В чем подвиг? А по поводу условия — молотилка так молотилка. Парни тут вроде нормальные, не покалечат. Рано или поздно через нее каждый русбоевец проходит.

— Пойдет.

— Вот и ладушки. Черному привет передавай, хорошо отработал. Прощен.

— Спасибо, Игорь Сергеевич.

— Бывай.

Разговором я был откровенно доволен. И Юльке радость, и цена устроила. Деньги я отдал сразу, взамен получив клубную карту для сестры. Спускался, прыгая через две ступеньки. Чуть не угробился, ей-богу. Время позднее, пока я тренера ждал, парни давно переоделись. Заскочил в раздевалку — дверь закрыта, значит, русбоевцы разошлись, и Алька утащила Черного к машине. Логично, раздевалка не самое лучшее место для ожидания. Хоть и чисто, но кондиционер не предусмотрен — запах пота такой, что пробивает любой насморк.

И вот тут меня снова накрыло.

Я шел к выходу, когда девичий визг буквально заложил уши. Кричали у входа в здание. Причем кричали так громко, что даже хваленая европейская звукоизоляция пасовала. Казалось, стены вибрируют. Желудок скрутило в тугой узел. С непонятной мне кристальной четкостью я понял, что там кого-то убивают. Убивают страшно, потому что крик полон смертельного ужаса. И уже на бегу — последний проблеск: Алькин голос.

Я выключился. Мыслей не было. Тело двигалось в странном, непривычном ритме. Поворот коридора срезал, пробежав по стене, за четыре шага умудрившись набрать невероятную скорость. Лестничный пролет просто не заметил, следующая вспышка сознания уже в тамбуре. Первую дверь я продавил, почти не теряя скорости. Вторая открывалась на улицу, и ее распахнуло ударом.

Кувыркнувшись через голову, тело замерло. Взгляд рыскал по сторонам. Мыслей все еще нет, сознание погасло. Работают инстинкты, в висках тягуче бухает. Правая рука горит огнем, похоже, снова перелом. Плевать. Подсознание отметило снижение боевой эффективности и продолжило обшаривать местность. Обоняние, слух, зрение — словно мозаика, картина складывается из кусочков. Набирать скорость я начал еще до того, как осознал, что враг обнаружен. Мысли просто не успевали за телом.

Тощий парень в медицинском халате стоял метрах в двадцати от здания. Лица не видно, стоит спиной. Не вижу, но чувствую — улыбается, получает огромное наслаждение. Перед ним на коленях стоит Черный. Дергается, будто в припадке, но упасть не может. Тощий ласково придерживает друга за подбородок и, не отрываясь, смотрит в глаза. Следующая вспышка — из глаз Сергея сочится кровь.

Всего в двух шагах на тощего бросается Алька. Маленький зверек храбро рвется защищать свою любовь. Сознание беспристрастно отмечает, как она царапает воздух, пробиваясь к Черному. На пути у девушки постоянно возникает какая-то пленка. Словно тощего защищает мыльный пузырь, по прочности не уступающий стали. Потом удар.

Разогнавшееся тело врезается в пленку. Такое чувство, будто я воткнулся в кирпичную стену. В очень горячую кирпичную стену. Плечо будто облили расплавленным свинцом.

Меня отшвыривает в «девятку», и девяносто килограммов сминают переднюю дверь, как тесто. Единственный успех — тощий отвлекся от Черного. Едва пальцы этого долбаного хирурга отпускают подбородок, как Серега валится на землю и прекращает дергаться. Радости почти не ощущаю. Удар немного ошеломил и сбил настрой на бой. Чувствую, что тело и мозг работают с предельными нагрузками.

— «Все для фронта», — мелькает непонятный девиз, и сознание опять гаснет.

Едва Худой вытягивает руки в мою сторону, как тело врубает автопилот. Чувства вопят об опасности. Скачок в сторону и кувырок. Над правым плечом проносится что-то невидимое, но вполне ощутимое. Заряд попадает в многострадальную машину и складывает ее пополам, как банкноту. Отмечаю новые возможности противника и выбираю траекторию так, чтобы Алька не попала под удар. У девчонки шок, она продолжает рваться к Черному.

Мое тело уклоняется от невидимой гадости, набирая дистанцию для разгона. Если Худого не удастся отманить, то придется бросаться снова. Чувствую, третьего шанса он не даст. Не факт, что удастся пробиться, но Черного я этой твари не отдам. Десять шагов, пятнадцать, еще немного. Давай, хирург, шевели задницей, за мной! Я интересней, гляди, какая игрушка. Разворачивается в Алькину сторону. Тварь! Тварь! Тварь! Ярость буквально взорвала изнутри. Пальцы раскрошили асфальт, толчком добавляя ускорения. Обратный отсчет. Двадцать шагов. В висках бухает барабаном, такое чувство, что голова сейчас лопнет. Пятнадцать. Легкие горят от непомерной нагрузки, тело будто пылает. На десятом шагу пузырь Худого начал часто вспыхивать, будто кто-то долбит в него молотком. Кажется, я начал двигаться слишком быстро, раньше пульсации не было видно. Здравствуй, тварь!

Пузырь лопается словно воздушный шарик, наполненный светом. Вспышкой Альку сбивает с ног и отбрасывает в сторону. Меня будто прошивает электричеством. Дернуло через все тело, но, чтобы остановить, этого мало. Я снес его защиту. Проломил. Зверь внутри меня взревел от боли, ярости и удовольствия. Худого я буквально втоптал в землю, опрокинув на спину и прижав к асфальту.

Живучий, гнида. Раскрытая ладонь опустилась на мое лицо. Боль адская, словно с лица сдирают кожу. А может, так и есть, из-под ладони брызнула кровь. Только я не Черный, сейчас мне плевать. Отбив руку в сторону, я начал наносить удары. Даже если сердце не выдержит, я утащу тебя с собой. Кости черепа крошатся под кулаками, его рожа превратилась в кровавую маску. Я заставил себя остановиться, только когда он прекратил хрипеть и затих. Оглядываюсь по сторонам, выхватывая мозаичные куски из картинки: Черный, Алька, я верхом на трупе. Со второго этажа клуба на нас смотрит Игорь Сергеевич с дымящимся пистолетом в руке. Понял. Это его выстрелы помогли мне продавить пленку Худого.