Дорога домой - Олег Таругин Страница 7

Выход нашли достаточно быстро – погружать астронавтов в анабиоз, благо технологию к тому времени уже отработали, а корабль – оставлять под управлением искусственного интеллекта. Экипажи уходили в криосон за несколько суток до прыжка, параметры которого полностью контролировались бортовым компьютером, а перед финишем искин активировал систему жизнеобеспечения, восстанавливая нормальную гравитацию и атмосферу. И только после полного возвращения в трехмерный космос выводил людей из состояния «заморозки». Почему «восстанавливая»? Да потому, что компании не хотели тратить денег – и ресурса рабочего тела реактора, разумеется – для постоянного поддержания внутри корабля привычных для человека условий.

Окончательное сближение с заданной планетой, орбитальной станцией или заводом осуществлялось непосредственно под контролем экипажа и на безопасных для людей скоростях. При всех «но» компании-работодатели не желали рисковать человеческими жизнями: профсоюзы и страховые агенты свое дело знали неплохо.

Российская империя, оз. Байкал, 1908 год

Кряхтя, будто древний старик, тридцатилетний Олгмар спустил ноги на подогреваемый пол. Этот пол, неизвестно сколько лет назад прозванный кем-то из флотских острословов «мечтой отморозка», стараниями конструкторов имелся только здесь, в криогенном отсеке. Что, впрочем, весьма кстати: вряд ли вышедший из анабиоза человек обрадовался бы, коснувшись босыми ногами ледяного палубного покрытия. А в том, что оно окажется именно ледяным, можно и не сомневаться: во время прыжка внутри жилой зоны поддерживалась температура немногим выше нуля градусов – большее, по мнению тех же конструкторов, оказалось бы уже излишне расточительным для корабельной энергосистемы. Поддерживать меньшую температуру, впрочем, тоже было нерационально, поскольку при реактивации системы отопления началось бы массовое выпадение конденсата.

Капитан рудовоза РД-405 медленно выпрямился, в несколько приемов выбравшись из криогенной капсулы с уже откинутым вверх прозрачным куполом, покрытым влажными разводами не успевшего испариться конденсата. Толстостенная капсула, помимо своего прямого назначения, еще и защищала экипаж от перегрузок и опасных ускорений, потому и вылезать из нее было неудобно. Индикаторы в изголовье светились успокаивающим зеленым: «пробуждение» прошло штатно, значит, все в порядке. С трудом повернув голову, будто по ошибке прикрученную к чужому и непослушному телу, капитан с удивлением оглядел четыре остальные закрытые «ванны» – то ли он вышел из стазиса первым, то ли бортовая сеть отчего-то не спешила будить его товарищей. Странно, обычно режим реактивации экипажа начинался одновременно для всех и, несмотря на индивидуальные физиологические особенности, завершался с люфтом в три-четыре минуты. Это что еще такое?

Словно прочитав его мысли, в отсеке раздался мягкий голос бортовой компьютерной сети, суть – того самого искина, произнесшей ритуальную фразу:

– Доброе утро, капитан. Как спалось?

– Спасибо, плохо, – прохрипел он в ответ. Пересохшее горло поддавалось ничуть не лучше, нежели одеревеневшее за время анабиоза тело.

– Сейчас пять утра по корабельному времени, – предугадал искин следующий вопрос. – До заданного срока реактивации экипажа двадцать дней, девять часов, сорок три минуты. Ваше пробуждение экстренное, капитан. Приношу свои извинения.

– Ага… – С трудом подняв руку, Олгмар стянул с головы обруч с контрольными датчиками и, не глядя, бросил куда-то за спину. Пригладил непослушной рукой короткий ежик темных волос, кое-где уже тронутых ранней сединой. В конечности и под кожу впивались мириады колючих иголок и иголочек – восстанавливалась циркуляция крови. Впрочем, бывало и хуже, сегодня даже как-то слабенько.

В следующий миг до него дошло:

– Что… что ты сказал? Почему экстренное?!

– Давайте сначала завершим процесс вашей реактивации. Потом я отвечу на все вопросы. Капитан, вы уже можете двигаться. Я снизил ваш болевой порог почти на двадцать процентов. Простите, вынужденная мера. У нас не очень много времени.

Капитан недоверчиво повертел головой, переступив с ноги на ногу. Хм, похоже, искин прав: нынешнее пробуждение далось куда легче, нежели прошлые «реактивации». Интересно, что могло случиться, если сеть решилась на подобное? Неужели, как в древних романах и голофильмах, кто-то терпит крушение и им предстоит прийти на помощь? Да нет, полный бред, на этот случай есть Коспас или Военно-Космические Силы. Да и какие из них спасатели? В том смысле, что спасенных просто некуда девать на время следующего прыжка и нечем кормить – криокапсул на борту только пять, да и запасы пищи и воды, мягко говоря, невелики. Авария? Тоже нет, в этом случае сеть не была бы столь спокойной, да и разморозила б их всех одновременно. Интересно, что еще могло произойти?!

– Сейчас вы получите полный доклад, капитан. – Нет, бортовой компьютер вовсе не читал мысли, просто он уже достаточно хорошо изучил особенности человеческого мышления.

– Пожалуйста, оденьтесь, примите питание и тонизирующий состав.

Вздохнув, Олгмар проковылял к встроенному в переборку шкафу. Сдвинув в сторону дверцу, принялся одеваться, периодически постанывая от боли в сводимых короткими судорогами мышцах. Впрочем, насчет пониженного сверх нормы болевого порога искин не обманул, судороги были куда слабее, нежели обычно. Хотя все это тоже полумеры. Завтра его догонит и так скрутит, что весь день будет ходить, будто палками побитый. Хорошо, хоть аптечка на судне – более чем хороша, «на все случаи», что называется. Да и на навороченный портативный кибердок Компания расщедрилась; впрочем, хотелось бы надеяться, что до этого агрегата дело все-таки не дойдет.

Покончив с одеванием, капитан подошел к нише в противоположной стене криоотсека и привычно вытащил из пищевого автомата одноразовый стаканчик с питательным бульоном. Поморщившись, медленно, в три глотка, влил в себя безвкусное – хоть бы каких ароматизаторов добавили, что ли! – пойло. Запил таким же безвкусным тонизирующим коктейлем:

– Давай свой доклад, я уже почти жив. Что там у тебя, чужие в галактике объявились и ты засек в пределах контрольной сферы их привязной сигнал?

На этот раз искин ответил не сразу – анализировал. В принципе, бортовой компьютер обладал способностью к самообучению и адекватному восприятию нестандартных приказов и речевых оборотов, потому Олгмар и мог себе позволить несколько фривольный стиль общения. Наконец из динамиков раздалось:

– Общая смысловая нагрузка вопроса мне ясна. Во-первых, юмор, что в вашем психологическом состоянии является однозначно положительным фактором. Во-вторых, отсыл к предположениям о существовании во Вселенной некоего мифического «чужого, нечеловеческого разума». С вероятностью в девяносто девять процентов, мой ответ «нет».

– Серьезно? – Олгмар прекратил растирать шею и ухмыльнулся в сторону равнодушно поблескивающего глаза ближайшей видеокамеры. – Что ж тогда случилось?

– Если бы вы дослушали мой доклад, то и сами смогли…

– Кончай, ладно? – Капитан нетерпеливо дернул головой. – Отвечай на вопрос и желательно как-нибудь попроще и покороче.