Звездные мальчики - Ирина Скидневская Страница 7

1.

Лето кончалось, но дни по-прежнему стояли жаркие и сухие. Прохлада наступившей ночи приятно холодила бока волка, остановившегося посреди большого брошенного поля. Это был необычно крупный, матерый, волк, черный, как сажа. Он неторопливо огляделся. Разгулявшийся ветер не волновал, как прежде, посевы: перезревшая пшеница понуро легла на землю под тяжелые волчьи лапы — никому не нужная, жалкая, как побежденный, вставший на колени…

Волк зевнул и задрал морду к небу. Луна нависала прямо над ним. Отчетливо, как комья грязи, выделялись на ее округлом желтом боку темные пятна. Луна не вызывала у волка никакого интереса. Он давно уже вычислил тупую предсказуемость ее ежемесячных превращений, ее однообразный, надоедливый бег в тучах. Иное дело — звезды.

Ночи напролет они могли загадочно и неподвижно мерцать на черном небе, а потом вдруг торопливо, словно потревоженные стрижи, начинали скатываться за темную зубчатую кромку леса, оставляя после себя только тоску неподвластного.

Сегодня звездопад был особенно красив. Волк едва успевал поворачивать свою огромную морду, замечая краем глаза новое движение на небе. Звезды всегда падали где-то далеко и бесшумно, и это волновало воображение волка больше всего. Далеко и бесшумно…

Он прикрыл глаза и расслабился перед тем, как продолжить бег, потом мельком взглянул на небо и испуганно взвизгнул. Звезда падала прямо на него. Она стремительно катилась с небес, увеличиваясь в размерах и распространяя свое нестерпимое для глаз сияние на все вокруг — угрюмый лес, несжатое поле, оцепеневшее от страха существо…

Волк прижал уши к голове и огромными прыжками понесся к лесу. Ужас удесятерял его силы. Горячий блеск падающей звезды уже опалял его широкую спину, но волк бежал, не останавливаясь, в предсмертной тоске сузив желтые глаза.

Звезда бесшумно упала у самой границы леса. Хрипящий от страха волк мелькал среди деревьев в угасающем свете ее длинных лучей и, надрывая последние силы, уходил все дальше в лес.

Наконец оказавшись на холме, возвышающемся над долиной, он обернулся. Голубоватая точка слабо светилась далеко внизу — звезда еще жила. Вдруг небо над ней засияло, и острый тонкий луч с вышины ужалил умирающую звезду.

Яркий синий столб пламени и грохот взрыва, донесшийся с такого большого расстояния, ужаснули волка, но, проклиная собственное любопытство, он тут же взбежал на самую высокую точку холма, вытянул узкую морду к востоку и осторожно понюхал воздух.

Больше он не раздумывал ни минуты. Прочь отсюда. Скатившись по другой стороне холма, черный волк слился с тьмой. Запах, принесенный ветром из долины, был ему незнаком, и это означало только одно — это был запах опасности. Именно так пахнут падающие звезды.

2.

По натоптанной тропе, на которую ложились длинные вечерние тени, путники вышли к деревне.

Их было трое: крепкий, рослый Тики, худощавый светловолосый Дизи обоим было по двенадцать лет — и худенький черноглазый Рики, выглядевший лет на восемь.

Мальчики шли на запад уже две недели, делая остановки только для краткого отдыха или ночлега. Рики пугался темноты влажных безмолвных чащ, и их приходилось обходить стороной, выбирая открытые пространства или прозрачные березовые рощи и осинники. Солнце то мягко просеивалось через редкую листву, то нещадно жгло, отражаясь от белого песка сосновых рощ. Временами над освеженным дождем лесом вставала радуга, и тогда Рики прыгал от восторга.

Места были глухие, но лесное зверье попадалось мелкое, неопасное белки, ежи, зайцы. Беспрестанно гомонили птицы, затихая лишь на несколько ночных часов. К исходу второй недели в лесах появились широкие просеки и пустующие охотничьи избушки.

Встреченная сегодня мальчиками деревня была первым поселением на их пути. Гостей здесь явно не ждали. Быстро надвигались сумерки, вот-вот погаснет закат, а в темных глазницах домов не мелькнул ни один огонек. Царившую вокруг тишину разгонял только шум сосен да нерешительное кваканье лягушек в заросшем пруду.

Мальчики пошли по пустынной улице мимо заколоченных домов, заросших бурьяном огородов и непроизвольно старались ступать тише. Солнце село, и ночное безмолвие вдруг прорезал жалостный, исполненный безысходной тоски плач ребенка.

— Мамочка моя! — залепетал Рики, у которого душа ушла в пятки. — Кто это плачет?

Прислушиваясь, мальчики пошли вдоль домов. Плач доносился из заколоченного бревенчатого дома с широким крыльцом и наглухо прибитой гвоздями калиткой. Во дворе одиноко темнел высокий тополь.

Скинув рюкзак, Тики перелез через забор, выбил ногой калитку, и Дизи с Рики ввалились во двор. Сбить доски с двери оказалось делом более трудным. При первых же ударах рыдающие звуки в доме прекратились. Вскоре мальчики, спотыкаясь и шаря фонариком по голым стенам, прошли через темные сени в горницу.

На полу, съежившись и обхватив себя ручками, сидело маленькое, ростом с небольшую собаку, мохнатое существо. Пугаясь направленного на него яркого света, оно откатилось в темный угол и снова тоненько закричало:

— И-и-и!..

— Это что еще за рева? — удивился Тики.

— Я знаю, кто это! — возбужденно выкрикнул прячущийся за его спиной Рики. — Это ч-черт!

Дизи присел на корточки и хотел прикоснуться к существу, но оно резво укусило его за руку и пропало, будто растворилось в воздухе. Рики испуганно ахнул, Тики сердито швырнул свой рюкзак на пол.

— Больно? — спросил он Дизи, который рассматривал рану, но мальчик просто пожал плечами.

Посередине большого круглого стола стояла плошка с толстой восковой свечой. Тики зажег ее, и мальчики уселись на табуреты. В отсветах пламени пустая комната с ее голой мебелью выглядела особенно печальной и нежилой.

Дизи сам обработал рану. Рики наблюдал за ним, раскрыв рот.

— Ты даже не поморщился, — заметил Тики. — Что это за зверь был, а, Дизи?